Бешеный прапорщик (ч. 14-19)

Даша довольно долго смотрит на меня пристальным взглядом, затем выдает свой вердикт:

– Ладно, это ваши мужские дела. Но я надеюсь, ты уверен, что поступаешь правильно… Так что же нам делать с крестными?

– Я думаю, Келлер мне не откажет, но вот с крестной матерью – затык.

– А почему не Иван Петрович?

– Господин академик иногда бывает чокнутым профессором и большим занудой. Да и витает по большей части в высоких научных материях, не опускаясь до простых смертных.

– По моему, ты несправедлив. Он для нас уже очень многое сделал. Да, и мама как-то туманно намекнула, что он пообещал помочь и с крестинами.

– Ага, сбреет бороду, переоденется в женское платье и станет крестной матерью.

– Ну тебя, болтун! Нет, я серьезно, у нас же тут никаких знакомых…

Разговор прерывается стуком в дверь и появлением сиделки, которая дает понять, что аудиенция окончена в виду необходимости проведения процедур. Так что, единственное, что мне остается, – в режиме абсолютной тишины через приоткрытую дверь в соседнюю комнату полюбоваться на дочку. Мария Денисовна упоенно занимается одним из трех доступных в ее возрасте увлечений, в смысле – спать, есть и… время от времени практически изучать физиологию внутренних органов. Ручки, ножки, губки, носик живут пока что своей отдельной жизнью, еле заметно шевелясь во сне… Интересно, ей уже что-нибудь снится, или нет?.. Минуту наблюдаю за детенышем, потом закрываю дверь, из-за медички, уже разложившей на столике какие-то ватно-марлевые прибамбасы, посылаю Дашеньке воздушный поцелуй, прощаясь до завтра, и бегу дальше по делам…

Завгар Николай Адамович, несмотря на мои искренние извинения по поводу вчерашнего издевательства над его любимым детищем, решил поосторожничать и на этот раз выделил мне во временное пользование небольшой грузовичок Рено, предупредив, тем не менее, что если опять буду лихачить, стану заядлым пешеходом несмотря на все указания академика. Особенно этому не огорчился из-за того, что обратно предстояло ехать груженым мебелью для самой лучшей в мире новорожденной. Притормаживаю перед недавно сооруженным КПП и натыкаюсь на блаженно-радостные улыбки от уха до уха у всего наряда. Что уже само по себе нормальному командиру должно показаться очень странным. Причина выясняется минутой позже, когда унтер Паньшин после доклада изображает на лице такой же довольный оскал и добавляет:

– С прибавленьицем, Командир!

Не понял, это каким же таким макаром новости разносятся? Откуда прознали, черти?.. Паньшин, прочитав на моем лице вопрос, так же радостно поясняет:

– Дык разведчики мы, аль телёнки какия?..

По дороге все встречные бойцы один в один копируют улыбки КПП-шников и всячески демонстрируют свою любовь к начальству, заставляя теряться в догадках. Кидаю машину возле штаба и быстренько иду в канцелярию.

– Здравствуйте, Денис Анатольевич! – На пороге меня уже встречает штабс-капитан Волгин. – От всей души поздравляю с рождением дочери!

– Денис, папаша, мои поздравления! – Анатоль Дольский на правах старого друга переводит рукопожатие в обнимашки, что раньше за ним не замечалось, и, не дожидаясь моего возвращения из ступора, кричит в открытую дверь. – Дневальный, сообщить офицерам батальона – Командир в штабе!

– Спасибо за поздравления. Кто-нибудь может мне объяснить откуда все знают эту новость? – До сих пор тщетно пытаюсь разгадать ребус.

– Господин капитан, Вы, оказывается, совсем не следите за эволюцией человеческой мысли! – Анатоль прикалывается, продолжая наслаждаться моим видом.

– Денис Анатольевич, всё очень просто. – Иван Георгиевич приходит мне на помощь и объясняет положение вещей. – У нас уже несколько дней, как установлена радиосвязь с Институтом академика Павлова. Вчера дежурный радиотелеграфист Хаймаев принял депешу, в которой было только одно слово – «Дочь». Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что за дочь, и у кого именно она родилась. А буквально полтора часа назад радировали «Папа едет».

Ну, теперь понятно, у кого словесное недержание и наплевательское отношение к ноль-десятому приказу! Вернусь, скажу Федору Артуровичу большое спасибо… А Яша у меня весь ближайший марш-бросок на поджопниках летать будет!.. В коридоре слышится топот и в комнату вваливается целая толпа, жаждущая добраться до виновника торжества. Серж Оладьин, Роман Берг, Николенька Бер, Дмитрий Иваныч Остапец, прапора – студиозусы, корнеты Дольского… С основательно отдавленной правой ладонью еле выбираюсь из восторженно-галдящей толпы и с добавлением волшебного слова «пожалуйста» командую дневальным притащить содержимое кузова в канцелярию…