Бешеный прапорщик. Части 1-17

   - Вот, теперь мы и подобрались к самому важному вопросу! - Иван Петрович довольно улыбается. - То, что Вы только что сказали, можно обозначить тремя словами: индустриализация, образование, наука!.. Но, если мы сейчас начнем с этим всем разбираться, залезем в совсем уж несусветные дебри. Пока что стоит вопрос о том, как не допустить развала страны! И закончить войну. Может быть, даже и без союзников... Подождите возмущаться! И подумайте, что, кроме подписанного договора и честного слова Царя, опрометчиво данного союзникам, заставляет нас воевать?.. Про присягу я помню, Федор Артурович!.. Что может получить Россия в этой войне нужного и полезного?..

   Первое заседание нашего триумвирата было длительным, сумбурным и иногда очень эмоциональным...

  *

   Утро за окном абсолютно не походило на то, что обычно творится в конце ноября. Никаких темно-серых тонов, голубое небо, правда, уже с тем самым особенным оттенком осени, редкие белые облачка, все еще яркое пригревающее солнышко. Если смотреть в окно, лежа на кровати, вообще кажется, что на дворе лето. Потому, что не видно ни разноцветной желто-багряной листвы, ни замерзших льдистых луж на земле. А смотрю я именно так. Но очень осторожно. Потому, что рядом, прижавшись к моему плечу, тихо спит Даша. Рыжие кучеряшки рассыпаны по всей подушке, на щеках сонный румянец, губы совсем по-детски улыбаются во сне...

   Две недели назад, как только стал в состоянии ходить, и медицинский консилиум из одного академика и стайки докторов решил, что теперь моему драгоценному здоровью ничего не угрожает, мы поехали в Гомель. Мы - это, помимо нас с Дашей, ее мама и мои родители. Официально получил отпуск по ранению, который на импровизированном семейном совете по инициативе старшего поколения было решено превратить в медовый месяц. Типа, пользуясь тем, что все самые заинтересованные лица собрались в одном месте. Иван Петрович, официально приглашенный, обещал быть с доктором Голубевым, как только сообщим точную дату мероприятия. Валерий Антонович пообещал извиниться за заочное приглашение перед офицерами батальона, единодушно давшими разрешение на свадьбу, и привезти с собой как минимум половину командного состава. И в обязательном порядке подхорунжего Митяева. Генерал Келлер, к сожалению, не смог присутствовать, поскольку отправился сдавать дела в свой корпус и перебираться поближе к нам. После того знаменательного разговора мы еще несколько раз умудрились собраться вместе, чтобы до конца определиться с планом действий. Пока что это получилось на большевистском уровне. Типа "Землю - крестьянам, фабрики - рабочим, мужиков - бабам, водку - алкашам!". Потом пришлось расставаться, но, надеюсь, ненадолго...

   Подготовка к знаменательному событию заняла неделю, но все дни проводились в режиме ошпаренной кошки. Сам отделался достаточно легко, пришлось приобрести новые сапоги, а также у рекомендованного портного купить и сразу же подогнать два комплекта формы. Один стал парадно-выходным, а другой заменил пришедшие в негодность после приключений в лесу гимнастерку и шаровары. На "парадке" теперь висело четыре креста. Георгий, Владимир, "Виктория кросс", и французский "Croix de guerre", изобретение президента Пуанкаре полугодовой давности, бронзовый крест с мечами на зеленой ленте с пятью красными полосками. Его вручал еще в Институте срочно примчавшийся генерал Альбер Амад, представитель французской военной миссии. Перед награждением он произнес речь, развесив в воздухе целые гирлянды комплиментов, закрученных так лихо, как это умеют делать только потомки Лафонтена и Дюма. После этого настырно пытался сунуть свой длинный французский нос в дела Института, но был быстро нейтрализован хлебосольным русским гостеприимством и вскоре отправлен обратно в состоянии сильного алкогольного опьянения.

   Английский крест тоже решил носить, несмотря на какую-то подсознательную неприязнь к колонелю Ноксу. В конце концов, у меня на груди будет висеть кусочек бронзы от тех пушек, которые перемешали с Балаклавской землей знаменитую британскую Легкую бригаду кавалерии, состоявшую из представителей самых знатных родов Англии. Какой-то лорд Теннисон даже написал по этому поводу то ли поэму, то ли эпитафию. Тем более, что к кресту прилагались ежегодные пятьдесят фунтов англицких стервингов, которые после пересчета в более привычные деньги составили аж цельных семьсот двадцать рублей и послужили материальной основой свадьбы.

   Если добавить к крестовой галерее на груди новенькую "сбрую" с трофейным люгером имени гауптмана фон Штайнберга справа, и драгунскую шашку с золоченой рукоятью, надписью "За храбрость", красным эмалевым крестиком с короной на гарде и маленьким Георгием на навершии рукояти слева, то вид получается - очень даже ничего. Анненско-Георгиевское оружие вручил тогда же, в НИИ, Валерий Антонович от имени Командующего фронтом.