Бешеный прапорщик. Части 1-17

   - Денис, я с бойцами по пакгаузам прошелся. Снарядов нашли три десятка ящиков, консервы для железного пайка, ну да нам, скорее всего, ни то, ни то не пригодится. А вот немного сена для наших лошадок и патроны приказал погрузить в сани.

   - Добро, если надо будет, пешком пройдемся, чай, не бояре...

   Разговор прерывает появление нового персонажа. В сопровождении одного из бойцов в конторе появляется старый седой еврей в драном, таком же старом, как и он, пальто и в чем-то отдаленно напоминающем треух. Мельком глянув на жующих, он сдергивает шапку с головы, одновременно низко кланяясь, и обращается сразу к нам обоим, не сумев выделить самого большого начальника.

   - Здгавствуйте, господа офицегы... Меня зовут Шмуль Нахамсон и таки я являюсь стагостой етого местечка.

   - Здравствуйте, почтенный. Чем обязаны визиту? - Дольский, несмотря на некоторый комизм ситуации, полностью серьезен. - Что-то случилось?

   - Господин офицег, слава Всевышнему, нет. Но мы очень опасаемся, что может случиться...

   - Проходите сюда, садитесь, отдохните с дороги. - Оборачиваюсь к немцу. - Stuhl! (стул)

   Тот со всей поспешностью, на какую способен, ставит поёрзанный венский стул перед удивленным до невозможности стариком. Несколько секунд на раздумье, потом осторожность старого еврея берет верх.

   - Господин офицег, я очень благодаген, но лучше я постою... Таки я только хотел попгосить господ офицегов, чтобы ваши смелые солдаты не забигали у нас последнее. Эта зима была очень суговой и, несмотгя на то, что некотогые люди умегли на тяжелой габоте, еды осталось очень немного...

   - Не понял, кто-то из наших пошел по домам?

   - Нет, что вы, господин офицег! - Старик взволнованно выставляет перед собой сморщенные руки. - Я таки хотел пгосить, чтобы етого не случилось!

   - Виноватый, Вашбродь... - Подает голос уже наевшийся Феськин. - Оне тож на узкоколейке работали. Да и германцы всех ихних баб снасильничали...

   - Да, Гегманские солдаты очень плохо обходились с нашими женщинами... - Староста печально качает головой. - Нескольких даже убили за то, что они не хотели...

   Ну, нифига себе в сказку попали, точнее, в жизнь вляпались!.. Анатоль с полувзгляда понимает невысказанное и одобрительно кивает.

   - Вот что, почтенный... Как представитель русского командования разрешаю забрать все продовольствие, оставшееся на складе. И сено для скота - тоже, если он остался. Мы сейчас загрузим несколько саней и отвезем консервы в деревню. Надеюсь, вы сможете справедливо распределить продукты среди людей?

   Старик превращается от услышанного в соляной столб, затем пытается бухнуться на колени, чего мы ему, конечно, не позволяем, и в состоянии обалдения удаляется нести радостную весть своим соплеменникам. А я, достав папиросу, пытаюсь задуматься о смысле бытия, но мое внимание снова привлекает унтер Феськин.

   - Вашбродь, дозвольте обратиться!.. А чегой будет с германцами?.. Ну, которых ваши возле барака спутали?..

   - Пока еще не решил... Курить хочешь? На, бери на всех. - Протягиваю ему портсигар, заметив жадный взгляд и то, как он втягивает в себя воздух.

   - Благодарствуем, Вашбродь!.. - Бедолага бережно вытягивает четыре папиросины и продолжает. - Есть там фельдфебель, толстый кабан такой... Старшой у них... Отдайте эту сволочь нам, а, Вашбродь? Христом Богом молим!..

   - И что вы с ним делать будете?

   - А то же, што и он с нами делал! Во, гляньте! - Феськин поворачивается ко мне спиной, задирая вверх остатки гимнастерки... Ох-х! Твою ж мать!.. Ну, с-суки!.. На спине нет живого места, сплошные багрово-синие рубцы с черными струпьями запекшейся крови. И давние, почти затянувшиеся, и новые, еще вчера, наверное, кровоточившие. Михалыч, оторвавшись от окна, тоже смотрит на исполосованную кожу, затем подходит и очень тихо, чтобы никто больше не услышал, шепчет мне почти на ухо:

   - Денис, не как командира, - как брата прошу... Разреши... Неможно такое спускать...

   Можно подумать, что я - против! Только добавим пару штрихов к общей картине.

   - Вам не отдам. Вы его в два удара прибьете. Вот посмотреть - пожалуйста. Михалыч, выпиши этой сволоте двадцать горячих, только так, чтобы от первого до последнего удара он все прочувствовал. А вам, братцы надо еще прибарахлиться. Надеюсь, не обидитесь, если предложу переодеться в германское на время?..

   Пленные зольдатены, если, конечно, после всех их подвигов к ним применимо это слово, стоят по стойке "Смирно" возле столбов. С нарушением формы одежды потому, как сапоги и шинели нашли новых хозяев. И смотрят испуганными глазами на свое начальство, которое только что привязали к столбу спиной вперед. Митяев показывает мне найденную плетку.

   - Со знанием дела соорудили, даже пуля вплетена. Не нагайка, конечно, но такой и с одного удара убить можно.

   - Михалыч, мы же договорились, - двадцать и не меньше.

   Видно, ганс немного знает русский язык, потому что начинает что-то мычать сквозь кляп. Или просто почуял, чем все должно закончиться. Феськин, стоящий рядом, буквально выплевывает ему в лицо:

   - Што, гнида, мычишь?! А как над нами измывался, сволочь?.. Вашбродь, ну дозвольте хочь по разу!..