Бешеный прапорщик. Части 1-21

— Ну что, гости дорогие, добро пожаловать. Кто такие, откуда и куда путь держите? — Начинаем допрос с пристрастием, уж больно интересные типы забрели на огонек.

— Та местные мы, к сродственнику ходили. Прихворал ён. — Чернявый начинает «сказки дядюшки Примуса». — Шли себе по дорожке, ворочались обратно, а тут — ваши бандюки, как снег на голову!..

— Ты, дружок, поакккуратнее со словами. — Обращаюсь к «цыгану», когда его голова от «леща», данного конвоиром, возвращается на прежнее место. — Тут тебе не бандюки, а солдаты русской армии. А будешь лаяться, в следующий раз прилетит посильнее и в очень болючее место.

— Вашбродь, вот при них нашли. — Паньшин выкладывает на траву две финки в ножнах и потертый «велодог» мелкашечного калибра. — И еще они вот енто тащили.

Сняв с шеи белобрысого носильщика вещмешок, он снимает лямки, разрезает туго затянутую тесемку, и высыпает на траву десятка три небольших бумажных свертков. Где-то я оченно похожие уже видел!.. Ага, вспомнил, и не особенно удивлюсь, если содержимое будет таким же, как в пакете, найденном в буфете у покойного Бени, осиновый кол ему в ж… в сердце, уроду моральному!..

Разрываю бумагу одного из пакетов, — так и есть, ровными рядами, как конфеты в коробке, лежат коричневые бочонки с надписью «MARK», и в каждом, как я понимаю, — по одному грамму кокаина.

— Слышь, Вашбродь, давай договоримся. Половину тебе и твоим… солдатам, с другой половиной нас отпускаете. — Наркодилер начинает торговаться, как баба на базаре. — Цену ему сами, небось, знаете. А тут — чистяк, ни сахарной пудрой, ни зубным порошком не бодяженный… Так как, договоримися?..

— Ты, я смотрю, не иначе, как головушкой своей дурной обо что-то ударился. — Потихоньку начинаю закипать праведным гневом. — Ты со мной, боевым офицером, торговаться собираешься?!.. Вас, идиотов, взяли в расположении воинской части. Вы оба для меня — германские шпионы со всеми вытекающими последствиями, а ты мне только половину предлагаешь, скотина болотная?! А ну, братцы, дайте им, как следует!..

— С-суки!.. — «Цыган», по-видимому, главный в этой парочке, собирается что-то возразить, но ему тут же прилетает напоминание о том, что иногда лучше молчать, чем говорить. Командир пятерки, не долго думая, засандаливает ему с правой в печень, и, пока тот пытается прийти в себя, начинаем разговор с «ведомым». Для начала белобрысый получает несильный, но очень болезненный удар пониже уха, но упасть рядом с товарищем ему не дают. Потому, что, войдя в роль, ору ему:

— Кто такие?!.. Откуда шли?!..

Клиент не выдерживает, и, хлюпая носом от обилия ощущений, сначала невнятно, затем более отчетливо рассказывает о том, что никакие они не шпионы, а простые мирные контрабандисты, ходившие за хабаром на германскую сторону. Что, собственно, и требовалось доказать.

Очухавшийся главарь на автопилоте презрительно сплевывает своему напарнику под ноги, затем, спохватившись, втягивает голову в плечи, не зная, чего ожидать за подобное святотатство. Это хорошо, что ты боишься, легче будет договариваться. Но немного позже…

— Этих двоих отвести во-он туда и привязать к дереву. Выставить часового. Если будут что-нибудь вякать, разрешаю бить, но не до смерти. Мы же не можем мертвяков расстреливать, а им, как германским шпионам только это и светит. Я сейчас к господину полковнику, напишем приговор военно-полевого суда, и всё. — Тушки уволакивают в указанном направлении, а я иду сообщить подполковнику Бойко радостные новости, а заодно поделиться кое-какими мыслями на этот счет…

Через час продолжаем беседу, надеясь на искренность и желание сотрудничать:

— Так, времени у меня мало, ужин скоро, поэтому разговор будет коротким. — Интересно, мне сейчас Станиславский поверил бы, или нет. — Начнем с тебя, белобрысый. Сможешь провести нас на ту сторону?.. Чего губами шлепаешь без толку? Разрешаю отвечать.

— Ва… Ваше благороде!.. Та я не… не запомнил дорогу-то, второй разик тока ходил!..

— М-да, жаль!.. Всё-таки один шпионом оказался. — Поворачиваюсь к одному из пришедших со мной бойцов. — Петюня, дружок, сбегай, притащи лопату, пусть себе могилку роет. А мы пока со вторым побеседуем.

«Цыган» оказался хладнокровнее, умнее и сообразительнее своего напарника. Поэтому разговор стал напоминать беседу двух относительно интеллигентных людей.

— Ваше благородие, если проведу, отпустите? — Он испытующе и с всё возрастающей надеждой смотрит на меня.

— Отпущу. Но не сразу. Когда пару раз сходим туда и убедимся, что не соврал и правильную тропку показал.

— А с хабаром что будет? — Чернявый снова начинает торговаться…