Бешеный прапорщик. Части 1-21

В пять утра возле штаба, едва наш студент включил свой аппарат, на связь вышел его брат, от имени Оладьина сообщивший, что первое задание успешно выполнено, и они приступают к следующему. Всё это стало понятно из выловленных в эфире условных сочетаний «ВН». Узнав новости, я быстренько прощаюсь с экипажем КШМ-ки, предварительно поставив всем персональные задачи, и с эскадроном Анатоля и командой пепеляевских разведчиков двигаемся на северо-запад, к железной дороге, откуда можно было, не засветившись, добраться до самых Барановичей. Как и предполагалось, цивилизованные гансы для своих даже очень срочных передвижений предпочитали всё-таки дороги, поэтому мы незаметно подобраемся почти вплотную к конечной цели путешествия. Хотя наша «незримость» была понятием относительным. Когда отряд на рысях втягивается в очередную рощицу, его обитатели уже не спят и приветствуют гостей негромким птичьим щебетом. Особенно рада нашему появлению одна очень умная птичка. Которая несколько раз чирикает неразличимый для непосвященных сигнал «Свои». Пепеляевские разведчики во главе с командиром разевают рты от удивления, когда я поднимаю руку, командуя «Стой», затем по-птичьи свищу в ответ. И когда после всей этой прелюдии там, где только что было безлюдно, с земли поднимаются две фигуры в лохматках, а сзади с дерева бесшумно спрыгивает их товарищ… А вот это правильно! Козырять и вырабатывать командный голос будем дома, на базе, на плацу. Сейчас немного условия не позволяют. Старший группы, увидев незнакомцев, подходит поближе и имитирует отдание чести, поправив капюшон.

— Ну, как дела, Василь? Давай вкратце, мы торопимся. — Узнаю в тусклом свете пасмурного неба одного из унтеров.

— Здравия желаю, Командир. — Разведчик, секунду подумав, скидывает капюшон с головы. — Сначала поручик Оладьин нас в прикрытие тем, кто переправы держит, послал. Когда гансы попытались сходу через речку перебраться, наши их хорошо так, плотненько причесали. Ну, и мы с флангу соли под хвост сыпанули. Все, как приказано, как только кто из немчуры пытается чё то там орать-командовать, тут же мертвым валится. Не сдюжили они, так же быстро назад скатились… А Сергей Дмитрич все свободные пятерки собрал потом и это… как его… Ага-сь, в веерную атаку бросил. Колонны тормозить немецкие. Тут недалече, в двух верстах, просека проходит, мы на ней роту гансов и прижали. Семь тушек завалили, гауптмана, обер-лейтенанта, фельдфебеля и троих унтер-офицеров…

— И что, за вами никто не гнался? — Спрашиваю больше для вида и для «гостей», заранее зная, каков будет ответ.

— Ну, почему, погнались. До первых растяжек. Потом собрали своих «двухсотых»-«трехсотых» и передумали бежать дальше.

— Добро, а где остальные?

— Туточки недалече, шагов четыреста большак проходит, там мои «птенцы» сидят, Иволгин, да Скворцов. Как что интересное увидят, — чирикнут.

— Ну, лады, воюйте тут, а мы дальше по железке пошли.

— Эт в Барановичи-то, к черту в зубы? — Разведчик оглядывает нашу компанию и весело скалится. — Хотя неизвестно, кто еще позубастей будет…

Едва дождавшись, пока отъедем от места встречи и «призраки» скроются в зелени, Пепеляев подгоняет своего коня и пристраивается сбоку.

— Денис Анатольевич, Вы на каком языке сейчас разговаривали? — Штабс-капитан весело улыбается, предлагая оценить шутку. — Сделайте милость, объясните, что такое «двухсотые», «трехсотые» и «растяжка».

— «Двухсотые», Анатолий Николаевич, на нашем языке — убитые, «трехсотые» — раненые, а «растяжка» — это граната, закрепленная где-нибудь в невидимом месте с протянутой невысоко над землей жилкой от телефонного провода. От ветки, например, к чеке с почти вытащенными усиками. В траве практически незаметна, но один неосторожный шаг — и через пару секунд взрыв. Очень полезна, чтобы притормозить погоню.

— М-да, всё гениальное просто! А кто автор придумки?

— Народ. Тот, с которым минуту назад беседовали. — Врать, конечно, нехорошо, об этом еще в садике учат, но тут без вариантов. — У нас батальон специальный, а это значит, специальный язык вроде птичьего свиста, специальная форма, специальное оружие. — Киваю на «стеньки» в руках ударной группы, о которые пепеляевцы все глаза измозолили. — Но главное — специальные способы ведения боевых действий…