Бешеный прапорщик. Части 1-21

А вот что касается моей предсказуемости, пусть думает, что прав на все сто. И до поры до времени ни о чем не беспокоится…

Жизнь действительно похожа на тельняшку. За темной полосой рано, или поздно следует светлая. Достававшая весь день до самых печенок вагонная тряска стихает, гудок паровоза, лязг буферов, и долгожданная остановка на перроне становящегося уже привычным Гомельского вокзала. Подхватываю дорожную сумку от подаренного «мебельного гарнитура», набитую подарками и необходимыми на мой взгляд в ближайшиедни вещицами. В дорогу собирался, естественно, не как в рейд по вражеским тылам, но в меру разумного взял достаточное количество прибамбасов на все случаи жизни. Теперь — в привокзальную гостиницу забронировать номера для моих друзей. Завтра с утра в качестве «мотовзвода огнестрельного сочувствия» должны приехать Анатоль с Михалычем. Портье любезно согласился оставить два одноместных номера напротив друг друга рядом с лестницей для ожидаемых господ офицеров до утра, теперь хватаем извозчика — и к Даше!

Лихач, оправдывая свое название, быстренько несется по вечерним улицам. Притормаживаю его на перекрестке, расчитываюсьза гонку и почти неторопливо иду к нужному дому, стараясь унять волнение и участившиеся пульс. Вот и знакомый забор, почти спрятавшиеся в густой зелени, за которым слышны задорные мальчишеские голоса, — наверное, Сашка с Матюшей о чём-то спорят. Толкаю калитку, делаю несколько шагов, и моему взору предстаёт финал чемпионата по скоростной колке дров. Оба участника пытаются превратить небольшие полешки в кучу щепы для растопки самовара, отвлекаясь только на подначивание друг друга. В роли судьи выступает Александр Михайлович, сидящий в беседке рядом с тем самым агрегатом, на который сейчас усиленно батрачит молодежь. Он-то первыйи замечает дорогого гостя в моём лице:

— Денис Анатольевич?.. Добрый вечер, голубчик!.. Какими судьбами?.. Откуда?..

— Здравствуйте, Александр Михайлович! Заслужил в качестве поощрения отпуск к семье… Извините, что без приглашения, надеюсь, не стесню?..

Дальше продолжить разговор нам мешает молодое поколение. Сашка с восторгом подскакивает ко мне:

— Здравствуйте, Денис Анатольевич!!!

Матюша, стеснительно улыбаясь, с секундный задержкой дублирует ту же фразу.

— Здравствуйте, молодые люди!..

— Здоров будь, Командир! — Сзади раздается голос неслышно появившегося из ниоткуда Семёна.

— И тебе поздорову, земляк-сибиряк! — Закончив ритуал традиционными мужскими рукопожатиями, причем разрешая юношеству участвовать в этом наравне со взрослыми, рассаживаемся в беседке. Александр Михайлович сразу сообщает мне интересную новость:

— Даша с супругой ушли на прогулку, должны вернуться через полчаса…

И этимзаставляет всё внутри похолодеть! А если с ними… Если этот урод сейчас… Нет, холодная логика подсказывает что со стороны противника опрометчивых действий пока не последует. Слава Богу — не то время, чтобы посреди бела дня на улице кого-то похищали… Или убивали. Но для некоторых, гадом буду, оно теперь скоро наступит!..Вымучиваю на лице вежливую улыбку:

— Что ж, жаль… Тогда разрешите пока вручить всем присутствующим маленькие сувениры.

Александру Михайловичу достается один из трофейныхнесессеров, небольшая такая шкатулка, обтянутая кожей, с золингеновской бритвой и прочими приспособами для бритья, которую он принимает с понимающей улыбкой. Александр-младший и Матвей получает по швейцарскому складному ножу, один из которых достался мне в качестве трофея, а другой Котяра якобы для себя выменял у кого-то из бойцов на кучу ненужных мне зажигалок. А теперь… Давно вынашивал эту идею, потом офицерское собрание батальона приняло решение воплотить в жизнь…

— Семён, а это — тебе. На память. — Вручаю сибиряку подарочный вариант «оборотня» — кожаные ножны, наборная ручка из бересты, на торце бронзового навершия — маленький серебряный крестик, повторяющий форму Георгиевского, на полированном лезвии — надписи. На одной стороне — «Семёнъ Игнатовъ», на другой — «1-й отдЪльный Нарочанскiй батальонъ» и крестик оптического прицела на фоне пикельхельма. Семён поднимает на меня, как мне показалось, повлажневшие глаза, молчит несколько секунд, теребя ножны, затем хрипло произносит:

— Спаси тебя Бог, Командир…

Сентиментальность прерывается нетерпением подрастающего поколения, которое уже позабыв про свежеподаренные «Виктории», рвется посмотреть Семёнов клинок, клянча наперебой. Сибиряк останавливает их короткой фразой:

— А ну-ка, вьюноши, выворачивай карманы! — Затем, покопавшись у себя, достает старый затертый рубль и протягивает мне, отвечая на моё непонимание. — Примета такая, Командир, нельзя ножи дарить без отдарка. Судьба порезанная будет. Возьми вот…

Сашка стремглав несется в дом, а Матюша протягивает мне позеленевший от времени медный пятак, смущенно оправдываясь:

— Нету у меня монетки более, а бумажки, небось, не считаются…

Александр-младший снова появляется среди нас и, запыхавшись в суматохе, отдает мне блестящий серебряный двугривенный, сопровождая это единственным словом:

— Вот!!!