Бешеный прапорщик. Части 1-21

— Уже взялись. В Питере практически полностью выявлена военная организация большевиков, через пару недель ждем уполномоченного Заграничного бюро ЦК, тогда всех и накроем. В других местах тоже на месте не сидят. Контрразведка Эссена на Балтийском частым гребнем по экипажам прошлась. Тем более, что Великий князь Михаил всё-таки разрешил Отдельному корпусу работать в армии и на флоте. Указ, правда, с грифом, но уже действует. Подробности, если захотите, — тоже у Петра Всеславовича. — Федор Артурович снова вставляет свой комментарий, а затем интригует сногосшибательной новостью. — А вот помощь от Вас в вопросе общения с революционерами, господин капитан, потребуется, причем немедленная. В духе Ваших рейдов, но теперь уже не по вражеской территории…

— Да не томите Вы господина капитана, Ваше превосходительство! — Павлов укоризненно смотрит на Келлера, затем обращается ко мне. — Вам, Денис Анатольевич, ехать в Красноярск и привести сюда двух человек — Иосифа Виссарионовича Джугашвили и Якова Свердлова…

…!!!.. Не, ну нифигасе!!!.. Охренеть, блин!.. Я еду за Сталиным!.. Минута, в течение которой присутствующие с улыбкой наблюдают за игрой чувств на моей физиономии, проходит, и я понимаю, что выбора-то, собственно, и нет. Поэтому задаю только один вопрос:

— Когда?

— Через три-четыре дня. — Воронцов в отличие от генерала с академиком смотрит серьезно и, кажется, немного сочувствующе. — Официальное прикрытие — комиссия по проверке мобилизации. С собой можете взять не более десяти человек.

— Хватит и шести, дежурство в три смены плюс я в резерве. Оружие, как понимаю, обычное, разрешенное уставом? Или всё-таки можно взять ПП-шки на всякий случай?

— Ну-у, Денис Анатольевич, не на войну же едете. — Федор Артурович на секунду задумывается. — Хотя, всякое может быть, берите. В варианте скрытого ношения. А насчет вражеской территории — я, наверное, погорячился. Чем дальше от столиц, тем больше процветают местничество и этакий фрондирующий местный сепаратизм, довольно ловко раздуваемый господами союзниками. Но хотелось бы обойтись без массовых захоронений несогласных с Вашими единственно правильными решениями. Поиграйте немного в тыловую крыску…

Теперь, — следующий вопрос. — Павлов снова не дает нам растечься мыслию по древу. — Борьба с экономическим шпионажем, саботажем и спекулянтами. Тут все карты в руки подполковнику Воронцову и его коллегам. Можете поведать нам что-нибудь интересное, Петр Всеславович?

— Да. Сейчас ведется в основном оперативная работа по сбору информации. За исключением случаев, требующих немедленного реагирования. Граф Татищев, ныне командующий Корпусом, после аудиенции у Регента, посвященной данному вопросу, дал команду подготовить аналитическую справку, и был неприятно поражен её содержанием. Я в циркуляре даже встретил Ваши слова о том, что война есть соревнование экономик противоборствующих сторон, Иван Петрович. Великий князь Михаил Александрович их, очевидно, запомнил и графу высказал. — Воронцов на мгновение улыбается, затем вновь становится серьезным. — А посему приказано спекуляции и акты саботажа приравнять к шпионской деятельности, особенно связанные с поставками в Германию через нейтральные страны. Помимо этого член Регентского совета сенатор Гарин после аналогичной беседы тоже развил кипучую деятельность, так что вышеупомянутой информации у нас в наличии достаточно. Ждем только команды использовать ее по назначению.

— Простите, Петр Всеславович, а кто и когда должен дать отмашку? — Кажется, я чего-то не знаю, или не понимаю. — Ждем, когда гром грянет, только тогда креститься начнем?

— Денис Анатольевич, если уж пошли в ход пословицы, напомню Вам другую — «Дорого яичко ко Христову дню». — Поморщившись, вмешивается академик. — Задам сразу два вопроса: на каком основании и по какой статье Уложения о наказаниях уголовных? Спекуляция, которую Вы упомянули, ныне называется свободой предпринимательства, про саботаж — тоже ни слова. Нужны новые законы, а кто их принимает — сами знаете. Великий князь Михаил Александрович пока не решается открыто конфликтовать с Думой, хотя разговоры об этом с ним ведутся постоянно.

— Понятно. Ёжик — птица гордая, не пнешь — не полетит. И что, ждать теперь, пока тот самый Февраль не грянет? И не пойдет всё по старому сценарию?

— Нет, Денис Анатольевич, для этого и досье собираются, и еще многое делается. — Воронцов снова вступает в разговор. — По возможности тихо и незаметно. Всех подробностей открыть не могу, но приняты меры к тому, чтобы беспорядки из-за нехватки хлеба были сведены к минимуму. Нехватки, замечу, создаваемой специально. И соответственно не было возможности использовать недовольство народа в своих целях. И для того, чтобы как-то влиять на настроения народа, нам и нужен господин Джугашвили, хорошо известный в социал-демократических кругах и пользующийся там большим авторитетом.

— Думаете, удастся переманить его на нашу сторону? Идейного большевика, помешанного на эксах и прочих насильственных методах борьбы с Властью? Что-то мне не очень верится…