Бешеный прапорщик. Части 1-9 (СИ)

   Доктор с недоумением посмотрел на конверт, и не найдя подписи отправителя, вскрыл его и достал небольшой листок бумаги, на котором было написано торопливым почерком: "Уважаемый Михаил Николаевич! Не откажите в любезности еще раз побеседовать со мной и Петром Всеславовичем! Павлов".

  *

   Прошло еще несколько дней. Сотня, точнее, теперь уже рота потихоньку втянулась в занятия и тренировки. Поначалу было еще много вопросов, и главным из них был: "Зачем столько бегать?" Пришлось объяснить, что мы этим заменяем строевую подготовку, а если кому не нравится, можно быстро перевестись в любую пехотную роту. Желающих задавать вопросы больше не нашлось. Также, как и соединять приятное с полезным после одной "образцово-показательной экзекуции". Трое погранцов втихаря решили вечерком отметить знаменательное событие и нашли способ добыть "огненной воды" непонятного происхождения. Да еще и подкатиться к рядовому Ганне с непристойным предложением - найти какую-нибудь закусь. Девица-красавица, естественно, послала их по общеизвестному маршруту, а Федор, "случайно" оказавшийся рядом сначала хотел каждому из них что-нибудь сломать, потом одумался (вот что воинская дисциплина с человеком делает!) и пошел посоветоваться с командованием. Которое нашел в лице Михалыча по причине моего с Сергеем Дмитриевичем убытия к тыловикам решать насущные и иногда весьма болезненные для них вопросы. Вахмистр, не долго думая, нажал на клавишу "Пауза" и запер бутылку и ее обладателей в соседних кладовках, против чего фельдфебель Остапец и унтеры-погранцы были абсолютно не против. До прибытия командира.

   Ну, а по прибытии меня чуть ли не хором "обрадовали" этим известием и с интересом стали смотреть, как будет свершаться правосудие. Приговор был скорым, но справедливым. С моей точки зрения. Предупреждал же всех, что спиртосодержащие жидкости будут доступны либо в качестве анестезии, либо по оч-чень важным поводам. Типа награждения орденом, присвоения звания, или еще какого-нибудь знаменательного события. Поэтому вместо личного времени рота построилась перед казармой, с любопытством глядя на "злодеев" и стоящую перед ними скамью, застланную скатеркой. На импровизированном столе красовалась роковая бутыль и прикрытая полотенцем тарелка с тремя сухарями и кружками. Народ ждал торжественного уничтожения "проклятой", и их ожидания сбылись, но немного нестандартным способом. После пламенной, но короткой лекции о вреде зеленого змия прозвучал приказ открыть, налить, выпить, закусить... и выйти на исходную для марш-броска. Я с Егоркой составили им почетный эскорт. Ну там, вздбодрить, указать правильное направление... Виновники пробежали полторы версты, пока не выплюнули из себя все выпитое и съеденное. Возвращаться пришлось тем же способом для закрепления условного рефлекса "Будем пить - будем бегать". А мне на будущее - поразмышлять о том, что рыба гниет с головы. Хоть и чистят ее с хвоста. Пока, вроде бы, не отличался тягой к спиртному, но надо себя контролировать. Чтобы пример командира всегда был перед глазами. Желательно со зверским оскалом и в кошмарных снах.

   А еще вспомнилась мысль, давно забытая в текучке дел. Когда-то ведь хотел в личное время устроить вечернюю школу. Вот и надо этим озаботиться. И других озаботить. Поэтому после роспуска строя подзываем для разговора наших вольноопределяющихся:

   - Так, господа студиозусы. Вам будет особое задание, с которым Вы, я надеюсь, блестяще справитесь. Как посмотрите на то, чтобы в личное время поработать учителями?

   - А кого и чему учить прикажете? - интересуется Вадим Федоров, один из студентов-горняков.

   - Писать, читать и считать. Многие в роте неграмотны. Поспрашивайте, поговорите, подумайте - что для учебы будет нужно и в каком количестве, потом скажете мне. Два дня хватит?

   - А если они не захотят? Или стесняться будут? - это уже второй будущий горный инженер, Илья Буртасов, деловито спрашивает.

   - Стесняться тут нечего, а кто не захочет учиться, будет... Что?

   - Бегать?..

   Приятно иметь дело с умными людьми...

   Через день назначенные "педагоги" доложили, что для моей затеи нужно как минимум шестьдесят восемь тетрадей, столько же карандашей и хотя бы два десятка букварей. А также что-нибудь напоминающее классную доску и мел, чтобы писать на ней. Впрочем, с последней вопрос решился просто. Егорка, которому всегда до всего есть дело, притащил откуда-то лист кровельного железа, выкрашенный в черный цвет. И заверил отца-командира, что имущество ничейное, хозяин не объявится, а если и нарисуется, то он, Егорка, с ним на раз договорится. Остальное доставать надо будет самому. Интересно, сейчас кто-нибудь благотворительностью занимается в прифронтовой полосе? Надо будет поинтересоваться у капитана Бойко.