Бешеный прапорщик. Части 1-9 (СИ)

   - Вас не то, что перед строем расстрелять надо! Пули для вас жалко, ничтожество! Повесить, как бешеную дворняжку!.. Что там еще, Алексей Витальевич?

   - Штабс-капитан Федоренко, подпоручики Берг и Гуров, господин полковник!

   - ... Пусть зайдут... А вы - вон отсюда, мерзавец!.. Наш разговор еще не окончен!

   Мимо нас из кабинета вылетает взмокший съежившийся прапор с мордочкой красно-фиолетового цвета, и очень быстренько покидает помещение, видно, опасаясь, что начнется вторая серия. В кабинете нас встречает высокий, чуть полноватый полковник, еще не остывший от разноса. Или в понимании Игоря Александровича так выглядит спокойный интеллигентный человек, или автопрапор накосячил что-то очень нехорошее. Полковник здоровается с моими спутниками, хмурит брови, глядя на меня, очевидно, пытаясь вспомнить, знакома ли ему моя мордочка, потом опускает взгляд на "Аннушку" и более спокойным голосом предлагает:

   - Представьтесь!

   - Подпоручик Гуров, командир партизанского отряда 2-й армии. - Скоро на языке мозоль набью от этих представлений.

   - Партизаны?.. Хм, однако... Извините за шум, господа, не смог сдержаться!

   - Значит, было за что? - Дипломатично спрашивает Федоренко.

   - Вы же знаете, Игорь Александрович, что полк поставили на тяжелый участок - "Царский Дар", "Голавицы" и 16-й форт, а Ваш батальон кинули на "Закрочим". В ночь на 1 августа германцы начали штурм фортов, главный удар пришелся по 14-му и 15-му. Четыре дня мы отбиваем атаки ландвера, сидим под обстрелом крупнокалиберной артиллерии. Можете представить себе силу взрывов, если после падения одного снаряда перед укреплением бетонная стена длиной в 6 метров и толщиной в два откололась от свода и сдвинулась на два сантиметра внутрь.

   - Ничего себе... - Потрясенно шепчет Роман Викторович. - Не иначе, "Убийц фортов" подвезли...

   - Да-с, Роман Викторович, мои артиллеристы потом измерили воронку от него. Глубина - четыре метра и диаметр - десять с половиной. Осколки разлетаются до двух километров. Наши батареи в ответном огне расстреляли почти весь боезапас, мои трехдюймовки тоже стоят с пустыми зарядными ящиками. Телефонирую в крепость, мол, нужны снаряды. На другом конце провода отвечают, что высылают колонну... Мы ждали два дня! Я дозвонился аж до генерала Римского-Корсакова, помощника коменданта по артиллерии. Ответ тот же: "Ждите! Скоро будут!".

   Полк все эти дни дрался достойно, и если бы вовремя подбросили нам подкрепления, штурм имел бы все шансы быть отбитым даже несмотря на отсутствие поддерживающего артогня! Но нам присылают несколько разрозненных и недоукомплектованных батальонов, состоявших из ополченцев, да еще когда все кончено!.. Помните, господа, штабс-капитана Войтенковского? Он с остатками своей роты остался в укреплении ХV-а и прикрывал отход полка. Резервы подошли, только когда германцы взорвали горжевые ворота и ворвались внутрь.

   Но даже в таком положении можно было обороняться. Сразу за фортами лес, превращенный в укрепленный район. Уже присмотрели новую позицию, как приходит приказ: "Отходить в крепость!"... Я привел полк... Наши потери - более тысячи двухсот нижних чинов, восемь офицеров убито, пятеро ранены. Здесь, в крепости, решил разобраться со снарядным вопросом. И, господа, Вы мне не поверите! Автоотряду действительно было приказано доставить снаряды. Но тот... негодяй, которого Вы видели, побоялся ехать и отправил колонну без сопровождения. А солдаты-водители взяли пример со своего начальника, и на полдороги скинули ящики в какой-то рощице...

   - Но, Александр Васильевич, это дело так оставлять нельзя! - Федоренко вскипел, как электрочайник. - Это же даже не саботаж, а невыполнение приказа в боевой обстановке! Нужно писать рапорт, пусть назначат расследование...

   - Милый мой Игорь Александрович! Я не хуже Вас знаю, как поступать в таких случаях! - Полковник как-то враз сгорбился и обмяк. - Но... До сдачи крепости, как мне кажется, не более суток... Наша битва проиграна... Сегодня сдал полковое знамя авиаторам. Они поклялись начальнику штаба уничтожить всю секретную документацию и регалии, если их собьют. Завтра утром они вылетают...

   Охренеть!!! Офицер БОИТСЯ ехать на передовую выполнять приказ!!! И даже не в бой идти, под пули, а просто подвезти снаряды! В каком бреду такое может привидеться?! Твою ж маман! И, самое обидное, теперь уже никто не будет разбираться кто прав, кто виноват!

   - Зачем я тащил свои пушки в крепость?! - Подпоручик Берг в отчаянии сжимает кулаки. - Чтобы они стали трофеями германской армии? Лучше бы там, в форте подорвал!.. И что нам теперь делать?

   - Сидеть и ждать, Роман Викторович. Ждать дальнейших указаний. - Асташов смотрит на Романа Викторовича, в глазах явно читается безысходность. - Больше мы не можем сделать ни-че-го!

   - Простите, господин полковник! - Мне не слишком понравилась обрисованная перспектива. - Если я правильно понимаю, на данный момент крепость обречена. И кто бы ни взял на себя командование, результат будет один - капитуляция и плен.