Бешеный прапощимк части 1-9

   Неслышные тени придут к твоему изголовью
  И станут решать, наделённые правом суда:
  Кого на широкой земле ты одаришь любовью?
  Какая над этой любовью родится звезда?

  А ты, убаюкана тихим дыханием ночи,

  По-детски легко улыбнёшься хорошему сну,
  Не зная, не ведая, что там тебе напророчат
  Пришедшие властно судить молодую весну.

  И так беззащитно-доверчива будет улыбка,

  А сон — так хорош, что никто не посмеет мешать,
  И, дрогнув в смущенье, хозяйки полуночи зыбкой
  Судьбы приговор погодят над тобой оглашать.

  А с чистого неба льёт месяц свой свет серебристый,

  Снопы, и охапки, и полные горсти лучей,
  Черёмуха клонит душистые пышные кисти
  И звонко хохочет младенец — прозрачный ручей.

  И что-то овеет от века бесстрастные лица,

  И в мягком сиянии чуда расступится тьма,
  И самая мудрая скажет: «Идёмте, сестрицы.
  Пускай выбирает сама и решает сама»…

— Денис Анатольевич, Вы не перестаете меня удивлять!.. — Полина Артемьевна в очередной раз промокает глаза платочком.

— Мама, хочешь, я тоже тебя удивлю? — Моя ненаглядная поднимается и подходит ко мне.

Кажется, я уже понял, что она задумала… «Эхо любви» — самая любимая песня моей мамы. Из того, еще не наступившего будущего. Мама была одной из поколения последних лириков шестидесятых, которых в благополучные годы застоя называли белыми воронами и бардами. Собственно, через девять месяцев после одного лесного бардовского фестиваля я и родился. А она потом вместо колыбельных пела мне свои любимые романсы и баллады…

Эту песню мы еще у доктора Паши разучили и оставили запасной, на всякий случай. Похоже, он наступил…

  Покроется небо пылинками звёзд.
  И выгнутся ветви упруго,
  Тебя я услышу за тысячу вёрст:
  Мы — эхо, мы — эхо,
  Мы долгое эхо друг друга…

Дашин голосок звучит негромко и немного грустно, тихонько подыгрываю ей, опасаясь взять слишком громкий аккорд…

 …Мы — эхо, мы — эхо,
  Мы долгое эхо друг друга…

Рефрен поем уже вместе, на два голоса…

 …И мне до тебя, где бы я ни была,
  Дотронуться сердцем не трудно.
  Опять нас любовь за собой позвала.
  Мы — нежность, мы — нежность,
  Мы — вечная нежность друг друга!..

Припев звучит уже хором, нам подпевают все… Так, теперь моя очередь!..

  И даже в краю наползающей тьмы,
  За гранью смертельного круга
  Я знаю: с тобой не расстанемся мы!
  Мы — память, мы — память.
  Мы — звёздная память друг друга!..

— Денис Анатольевич, сжальтесь!.. — Михаил Семенович разрывает наступившую тишину. — Вы наших дам скоро до истерики доведете!.. Давайте уж что-нибудь повеселее…

— Хорошо. Хочу продолжить вчерашнюю морскую тематику, но более оптимистично… — Теперь извиняться в случае чего придется перед Николаем Расторгуевым…

  Синее море, только море за кормой,
  Синее море и далек он путь домой.
   Там за туманами вечными, пьяными,
  Там за туманами берег наш родной.

  Шепчутся волны и вздыхают и зовут,

  Но не поймут они чудные, не поймут:
   Там за туманами вечными, пьяными,
  Там за туманами любят нас и ждут.

   Ждет Севастополь, ждет Камчатка, ждет Кронштадт,

  Верит и ждет земля родных своих ребят.
   Там за туманами вечными, пьяными,
  Там за туманами жены их не спят.

  И мы вернемся, мы конечно доплывем,

  И улыбнемся, и детей к груди прижмем.
  Там за туманами вечными, пьяными,
  Там за туманами песню допоем…