Бешеный Тигр Кровавой Хабанеро (СИ)

— Всё-таки ты добрался сюда? — раздался вкрадчивый голос из-за занавески-жалюзи в глубине огромной комнаты с высокими потолками и факелами, в которых горел необычно синий огонь. Тень за этой занавеской была очень крупной, она шевельнула ушами: — Кто же ты, храбрый мальчик?

— Я — Учиха Саске, — представился мой «игрок». — А ты Нэкомата? Отдай мне отпечаток своей лапы по-хорошему, иначе я получу его силой!

Тень дрогнула, сгорбилась, словно подтягиваясь, раздался мягкий смех, от которого у меня встала дыбом шерсть. Видимо, для людей местный воздух тоже является пьянящим. Или Саске вскружили голову предыдущие «победы»?

— И тебе хватило смелости явиться ко мне и сказать такое?

Я уловил движение воздуха за занавеской, словно складывали печати. Саске задрожал и замер. Ого! Похоже, что Нэкомата-сама наложил гендзюцу.

— А ты что там прячешься, мелкий? — вкрадчивый голос заставил меня подпрыгнуть. — Я почуял тебя, выходи.

Я осторожно прорысил через весь зал и встал возле дрожащего Саске, который где-то в своей голове, если судить по мелкому сокращению мышц и циркуляции чакры, с кем-то сражался.

Жалюзи открылись, и с огромной подушки сошёл здоровенный кот. Раз в сто больше меня. У него клыки были длиннее моего хвоста! А ещё он поднялся на две задние ноги и я заметил, что его хвост, начиная с середины, раздваивается. Нэкомата-сама не был в полной мере котом, больше походил на помесь кота и тираннозавра — полный рот острейших зубов, серебристо-белая шерсть с тонкими тёмно-серыми полосками, огромные толстые когти на лапах, которые не втягивались. Уши были странными, слишком мохнатыми и не такими остренькими, как у большинства кошек. Глаза — жёлтые и огромные, причём шерсть вокруг век имела своеобразные чёрные росчерки, и казалось, что тонкий узкий зрачок, прочерчивающий глаз, продолжается выше и ниже.

— Здравствуйте, Нэкомата-сама! — я ещё и поклонился на всякий случай, всё же не совсем уверенный, что гигантский «кошачий бог» меня поймёт.

— Клан Васей? — удивлённо протянул тот. — Не так давно у меня просил аудиенции Папа Васей, но мне было некогда. Семь лет я ждал новой Игры. Почему на этом парне твои метки?

— Потому что это мой мальчик, — ответил я. — Про него говорят, что он последний Учиха. Клан Учиха вместе с теми Васей, кто жил у них, не далее, чем полгода назад, был уничтожен. Об этом хотел рассказать вам Папа Васей.

— Так значит ты — Хранитель? — задумчиво почесал подбородок когтями Нэкомата. — Ладно, расскажешь ты, пойдём.

— А как же Саске? — я посмотрел на Учиха, который начал дёргаться более активно, пыхтел и потел.

— Минут двадцать, до того, как он сбросит иллюзию с помощью шарингана, у нас есть, — успокоил меня Нэкомата, — мне этого хватит, чтобы просмотреть твою память.

От его слов у меня под шерстью пробежали мурашки. Но не время волноваться за себя, тут на кону стоит слишком многое. Если Саске и Шисуи с Итачи помогут… Да и что мне сделают, если узнают, что когда-то я был человеком из другого мира? Я же не виноват, что стал котом, верно? Ни о чём не жалею, всё вроде бы делал правильно, ни за один поступок в моей жизни не стыдно. Я был достойным человеком и хорошим котом и буду продолжать им быть, чтобы спасти людей, которые мне дороги.

* * *

— Спокойно, малыш, всё уже кончилось, — протянул Нэкомата, когда довольно неприятный сеанс чтения моего прошлого закончился. Всё вместе было похоже на те ощущение, когда я глючил в Лесу Смерти, после отравления, и когда Ино захватывала моё тело. Маленький кошачий «страшный суд». Всё такое яркое и одновременное. Хорошее и плохое, весёлое и грустное, смерти людей, пережитое мной отчаяние, грусть и печаль, то, что успело позабыться или затёрлось и потускнело со временем. Словно взболтали всё внутри и смахнули пыль с воспоминаний. Хорошо ещё, что до самой прошлой жизни как-то не дошли. Нэкомата словно «отматывал» назад и завершил «просмотр» примерно на том моменте, когда я начал учиться у Кобо-сана ниндзюцу вместе с Сано.

— Полежи, — меня, выжатого, как тряпочку, положили на подушки за ширмочкой, а сам Нэкомата вернулся к Саске.

Голова кружилась, и спать хотелось неимоверно. А ещё все потревоженные мысли и воспоминания никак не хотели укладываться обратно, и я провалился в тягучий сон, в котором мне снилась и кричащая Кушина, и плачущий Наруто, и Саске, смотрящий пустыми глазами на Итачи, и гигантский рыжий лис, который щерился и превращался в белого кота с раздвоенным хвостом.

* * *

— Попей, малыш, это поможет, — когда я очнулся, то оказалось, что очень удобно лежу, зарывшись в белую шерсть на спине Нэкомата-сама, а он свернулся клубочком на своей огромной подушечке. На кончике когтя мне протянули мисочку с молоком, а сам Нэкомата-сама пил что-то красноватое из огромного бокала, диаметром с комнату Наруто.

— Где мои люди? — я учуял, что в комнате пахнет и Наруто, и Сакурой. — Они были здесь?