Бешеный Тигр Кровавой Хабанеро (СИ)

Практически все обитатели дворца были на улице. Там танцевали забавные танцы под их эту своеобразную музыку. Горели фонарики. Угощались едой. Только Минорухи, пробыв на празднике первые полчаса, ушёл. Я ощутил от хозяина странный запах. Он не был болен, но что-то странное в его эмоциях. Поэтому я, как приличный домашний любимец, пошёл скрасить ему вечер. Тем более, всё это странное «поминовение» меня особо не радовало. Слишком много запахов, шума и людей. И эта ситуация с Сарутоби-младшим. Вдруг он что-то против хозяина замыслил?

На коленях Минорухи оказалась фоторамка, которую он держал в руке. Я потёрся о его ладонь. И хозяин меня погладил. Такой он грустный. Наверное, так сложно управлять страной, и ему редко удаётся побыть одному.

— Это моя семья, Тора-чан, — почёсывая за ухом, показали мне фотографию.

В отблесках свеч я хорошо рассмотрел четырёх людей на фото. Классическая «мама, папа и двое детишек», я пригляделся и узнал в том пареньке, который помладше, Минорухи.

— Я не готовился быть главой страны, — задумчиво поглаживая меня, сказал он. — Даймё должен был стать мой старший брат, Хикаро. У него были все способности для этого. Он был прекрасным стратегом, разбирался в военном деле, политике. Меня готовили на роль советника. Я хорошо разбираюсь в сельском хозяйстве и вообще…

Я потрогал лапкой фоторамку и посмотрел в глаза хозяина.

— Ты хороший правитель, — сказал ему я.

— Спрашиваешь, что случилось? — Минорухи отставил фотографию на тот столик со свечами. — В конце второй мировой войны, двадцать три года назад их всех убили. На дворец напали шиноби Камня. Я выжил благодаря тому, что здесь была Кушина-чан. У её команды было глупое задание, которое придумал мой брат… Возможно, что Хикаро что-то чувствовал, не знаю. Он был очень умным, мой нии-сан. Атаку отбили, но я в один день стал сиротой. Мне было шестнадцать лет. И я стал самым молодым даймё страны Огня. Ты не представляешь, как тяжело мне было. Хорошо, что в Конохе был хороший лидер, генерал, на которого я мог положиться, иначе третью мировую нашей стране было бы не пережить.

Минорухи задумался, медленно меня поглаживая. Его эмоции стали более уравновешенными. Я замурлыкал.

Кажется, я догадался о назначении тех трёх табличек на столе. Как я не замечал раньше, что первые иероглифы были одинаковыми? Наверное, это фамилии.

* * *

— Ты многого достиг, Тора-чан, — сдержано похвалил меня Кобо-сан.

Что?! И это всё?!

За прошедший месяц у меня всё никак не получалось «состыковаться» с человеческим сенсеем, чтобы… Похвастать своими умениями.

Впрочем, если так подумать, хвастаться особо и нечем. Шиноби легко могут ходить по отвесным поверхностям. Да и бегать быстро — тоже. А ещё шиноби могут запускать огненные шары, превращаться в других людей, гипнотизировать, метать оружие, ставить барьеры, призывать разных животных, управлять марионетками, модифицировать своё тело — много чего.

Единственное моё достижение в сумме — я научился управлять чакрой и её контролировать. Замах когтей получился чуть более впечатляющим — я оставил на дереве глубокий след.

Получается, лишь удивительно, что это может делать кот и то… В этом мире есть коты-ниндзя, собаки-ниндзя, даже слизни-ниндзя… Короче… Я конкурирую только с обычными кошками.

Наверное, для людей это как фокус, баловство… Вроде «ну надо же, простое животное, а мнит себя ниндзя». Конечно, я помогал Шиджими, мои «мохнатые доносчики» слили пару раз информацию о хищениях государственного имущества, но это были такие мелочи.

Я ощутил себя совершенно беспомощным и бесполезным после этого «ты многого достиг, Тора-чан». И понял, что нифига я не достиг, блин!

И это странное ощущение какой-то гадости, стягивает горло, словно ошейник, который Шиджими как-то вздумала мне надеть… Всё это ужасно меня нервирует.

Глава 3. Тора в отчаянии

Давай же, давай! Очнись! Очнись, пожалуйста! Не умирай!

Кошачьи и людские боги, Рикудо-сэннин, Будда, Аллах и Иисус Христос вместе взятые! Пожалуйста! Не дайте ей умереть!

Эти суки ещё и связали её, как будто после извлечения биджуу человек в состоянии сбежать. Её бросили, словно сломанную куклу. Но ведь ты жива? Жива ведь? Жива?! Руки такие холодные, в темноте непонятно, какого цвета кожа, но я ощущаю, я надеюсь… в ней ещё теплится жизнь…

Очнись… Кушина-сан, проснись!

Я же чувствовал, что что-то не так, я же чувствовал! Целый месяц я не выходил из дворца, боялся за хозяина. Круг стягивался. Что-то назревало, огромный нарыв. Атмосфера у шугонинов стала немного странной. Философские разговоры о том, что, по сути, у нас в стране двоевластие, о том, что ниндзя должны защищать и направлять простых людей, что раньше во владениях каждого клана были свои деревни, земли, которые те защищали. Кто их распускал непонятно, но молодёжь рассуждала и так, и этак, как было бы хорошо, или не очень, если бы «король» был один.

А потом Тоу перестал меня привечать, а однажды слегка отпихнул ногой, когда я решил об него потереться.