Бешеный волк (сборник)

Мои сыновья выросли. Старший, Александр, окончил консерваторию, поет в музыкальном театре, ездит на гастроли за границу, вот и сейчас он где-то толи в Австрии, толи в Германии. Младший, Сергей, несмотря на то, что совсем молод – уже довольно крупный юрист, адвокат.

Такой крупный, что берет напрокат автомобиль «Линкольн». Старший сын пока обходится «четверкой».

Они оба современные, образованные ребята, говорящие на английском языке, не хуже, чем по-русски их родители.

А думающие – еще лучше.

Они, люди совсем другой эпохи, хотим мы этого или нет. Я не говорю о том, какая эпоха лучше, просто их время – другое. И по большому счету, наше время им так же безразлично, как эра динозавров, только экзотикой оно стать еще не успело, а, следовательно, безразлично вдвойне.

А, может, и тут мы – страна особенная. Везде природа отдыхает на детях, а у нас природа отдохнула на родителях.

И мне кажется, что главная беда здесь в том, что нас слишком долго неправильно учили.

Нам говорили: 6удь бедным, но честным. А людей нужно учить быть богатыми.

Честность же должна быть сама по себе, в крови.

Честность нельзя противопоставлять иным качествам и свойствам…

– Я уж как-нибудь обойдусь без автомобиля, компьютера и мобильника, – довольно опрометчиво заявил я как-то старшему сыну, и тем самым продемонстрировал, что умею говорить глупости не хуже, чем все остальные люди.

А он пожал плечами и подарил мне «Моторолу».

– Чем больше обременяешь себя удобствами, тем больше раскрепощаешься, папа.

– Спасибо, сыночек, только что я с этим телефоном буду делать? – спросил я, и сын вздохнул.

Возможно, этот вздох заменил ему вращение пальцем у виска:

– Если нажмешь на вот эту кнопку, можешь смотреть мультики…

Именно этот мобильник зазвонил в то момент, когда мы с Сергеем входили в мою квартиру. Даже не в квартиру – квартира, это то, что у нормальных людей. В мою среду обитания, в которой у меня такой же бардак, как и в голове. Так, что если случится землетрясение, я замечу его результаты не раньше, чем через неделю.

В принципе, я мог бы получить какое-нибудь подвальное помещение из нежилого фонда под мастерскую. Даже больше того, однажды получил, но как только я с друзьями привел его в какой-то вид, оказалось, что оно необходимо ЖЭКу. Я повозмущался, а потом плюнул на это. Все равно, в мастерской нужно жить – не бежать же в соседний квартал, если в полночь голову придет мысль сделать один мазок кистью.

Дело в том, что у нас пруд пруди людьми умеющими рисовать – кстати, у меня самого по рисунку всегда была тройка. «Отлично» у меня было по композиции – только никто из этих людей никогда не станет художником, потому, что ничто не заставит их встать ночью для того, что бы провести новую линию.

Это не значит, что остальные люди хуже нас, просто у нас есть крест – то, что заставляет нас проводить линии. И сомневаться в том, что мы делаем это правильно.

На заре нашей постбольшевистской православизации, один новоиспеченный православий сказал мне:

– Креститься тебе надо.

– У меня уже есть один крест.

– Какой?

– Сомнения…