Читаем Бешеный волк (сборник) полностью

Вот и пообщался с сыном. Я понимаю, что у них своя жизнь, вспоминают – и на том, спасибо. И не обижаюсь.

Да и обижаться мне оказалось некогда. Позвонила Анастасия:

– Как у тебя настроение?

– Нормально. Обоих сыновей повидал, – об остальном мне не захотелось ей рассказывать, – Хорошие у меня сыновья.

– Нормальные. Только молодые еще.

– Быть нормальным никогда не рано…

– Работаешь?

– Сейчас сяду.

– Я хотела тебе сказать, что я тебя, Петь, уважаю, – такое, я от Анастасии слышу впервые. Ей богу, она, казалось, плакала:

– И всегда уважала.

– Что случилось?

– Этот помощник спикера. Это такая какашка. Два часа подержал в приемной, а потом сказал, что занят. И денег я теперь не получу.

Ты бы так никогда не сделал, – кажется, она в этот момент совсем не задумывалась над тем, что, прежде всего, я никогда не буду помощником спикера, – А вообще-то, ты правильно сказал когда-то.

– Я, Стася, часто говорю правильно. Я редко правильно поступаю.

– И все-таки, когда мы познакомились, ты очень хорошо сказал.

– Ты, милая, не слишком внимательно меня слушай. А-то, ведь я часто глупости говорю.

– Нет. Тогда ты очень здорово сказал. Обобщающе.

– Я уже и не помню, – проговорил я, а телефонная трубка донесла до меня появившуюся сквозь слезы Стасину улыбку. Что-то вроде солнышка в грибной дождик:

– Ты тогда сказал: «Ной – не ной, а деньги будут…»

Анастасия и не подозревала того, как близка была к истине в то время, когда я собрался сесть за работу. Кстати, любимая работа – это очень простая вещь. Я могу заниматься ей в любое время, и только усталость может меня остановить. Труд художника – это тяжелый труд, но он стоит особняком, потому, что это труд благодарный. Ни врач, ни юрист не имеют такой бескорыстной благодарности, как художник. И, в отличие от других, в отличие от писателя, композитора или певца – благодарность художнику, как правило, персонифицированная. Его благодарит не человечество, а совершенно конкретный человек – тот, кому, в конце концов, достается картина. А вот ругают художника от имени человечества, как и поэта. Адвоката или врача, наоборот, ругают реальные люди.

Есть еще одно отличие работы художника от всех остальных работ. Для любого человека, эффективный труд это условие материального благополучия, а, следовательно, свободы. Только для художника свобода является условием эффективного труда.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее