Бешеный волк (сборник)

Первой ее реакцией на это ощущение была ирония.

Ирина просто усмехнулась, потом улыбнулась, а еще позже, почувствовала грусть. И грусть эта сменилась не улыбкой, а страхом.

Ирина испугалась себя, потому, что вдруг поняла, как просто этюды воображения могут превратиться в картину реальности.

Выходя замуж за генерала, она была смелее потому, что была уверена в себе, но встреча с Андреем еще не родив любовь, разземлетрясенила эту уверенность.

Такой сумбур в Ирине мог продолжаться довольно долго, а мог и умереть своей естественной смертью, но вскоре ночью Андрей Каверин приснился ей.

Когда Ирина проснулась, Иван Иванович уже уехал в Генштаб. Иногда ему приходилось уезжать довольно рано, и это тоже была судьба.

Она лежала в постели, ощущая, как под ночной рубашкой горит ее тело, и боялась думать о том, о чем думать ей хотелось.

Ее тело предавало ее душу.

А потом ее рука потянулась к телефону, самому безответственному соучастнику всех событий.

Человек устроен так, что всегда найдет оправдание своему поступку. И это не верно, что в человеке последними умирают надежды. Последними умирают оправдания.

Если они не умирают первыми.

«Наверное, он еще спит. И потом, что в этом плохого, если я зайду посмотреть картины», – говорил разум Ирины ее душе. Не случайно, разум дополняет душу, а душа дополняет разум.

Случайно то, что получается в результате этого.

«Все это отговорки», – говорила разуму душа.

Глупую женщину может застать врасплох ее собственный поступок – умная женщина, на самом деле, всегда знает, что она хочет, когда звонит к мужчине.

Особенно, в том случае, когда она этого хочет.

– Алло, – услышала Ирина голос Андрея.

– Я, наверное, разбудила тебя?

– Все равно, ты мне снилась, так, что почти ничего не изменилось…

Ирина знала, что у нее стройная фигура и красивые ноги, теперь ей приходилось делать выбор.

В принципе, она вполне могла обойтись джинсами и кроссовками, и сейчас, джинсы были первым порывом и последней защитой.

Ирина уже надела эти хлопчатобумажные кариатиды целомудрия, но остановилась у зеркала и посмотрела в свои глаза, а потом медленно расстегнула молнию:

«Не ври себе. Ведь собираясь к нему, ты уже выбрала самые симпатичные трусики», – отдаваясь порыву, как человек, бросающийся в пропасть и уже не оглядывающийся на обстоятельства, она накинула на плечи темно-синюю, обтягивающую блузку-батик, подчеркивающую ее грудь, надела светлые туфли на высоком каблуке и белую мини-юбку.

Иногда мини-юбка становится Рубиконом…

Перед тем, как позвонить в дверь к Андрею, Ирина расстегнула две верхних пуговки на блузке.

Представляю, что ты подумал, когда я позвонила тебе.

– Я просто обрадовался.

– Все очень просто.

– Все очень сложно…

– Я пришла для того, чтобы просто посмотреть твои картины, – тихо проговорила Ирина, сама не веря тому, что она говорит.

– Я позвал тебя, чтобы просто увидеть, – еще тише ответил Андрей, – Тебя, наверное, очень трудно удивить?

– Нет легко…