Бесики

— Моя личная свита, князь, — ответил с самодовольной улыбкой Чоглоков, видя, что многолюдство свиты произвело впечатление на Ратиева.

Чоглокова сопровождали: переводчик Назаров, фельдшер, камердинер, повар, два егеря, шесть гусаров и несколько слуг — мужчины и женщины.

Назаров сейчас же, без приглашения, подсел к столу, представился Ратиеву и, как только узнал, что тот грузин, обнял и расцеловал его.

— Милый, значит, ты грузин? — спросил он Ратиева по-грузински. — Как только я встречаю кого-нибудь из наших, сердце у меня так начинает биться, что готово из груди выпрыгнуть…

— Ты как к нему попал? — улыбаясь, спросил его Ратиев.

— Знаешь, кто он такой? О, большой человек, клянусь. Говорят, что он имеет право на престолонаследье. Рескрипт царицы у него в кармане. Он столько везёт с собой денег и имущества, что может купить целое царство. До Астрахани, где я служил, дошли слухи, что Тотлебен там, в Грузии, что-то путает. Офицеры пишут, что это божье наказанье служить у него. Тотлебен не знает русского языка, а самих русских не считает за людей. А Чоглоков рассказывает, что его в Грузию послали с особым поручением.

— В самом деле? — усомнился Ратиев. — Если это так, то очень хорошо. Тотлебена и вправду следует одёрнуть. В Моздок и Астрахань он сообщает очень нехорошие вещи о царе Ираклий. Как-то Медем сказал мне: «Не знал я, что грузинский царь такой деспот». Я спросил, откуда у него такие сведения. Медем ответил, что ему об этом писал Тотлебен. Оказывается, с царём враждует всё дворянство, а население якобы умоляет Тотлебена арестовать Ираклия и привести грузинский народ к присяге русской императрице.

— Вот что он пишет! — удивился Назаров. — Ему мало, что его не терпит офицерство, он хочет вооружить против себя и царя! Клянусь, неспроста всё это затеяно.

— И я думаю так же.

— Пусть он держит себя осторожнее, а то, если Ираклий разгневается, генералу несдобровать! — воскликнул Назаров.

— Посмотрим, что будет, — сказал Ратиев Назарову, а затем обратился к Чоглокову: — Вам придётся переждать здесь несколько дней, если хотите, чтобы мы вместе поехали в Грузию.

— А по какой причине? — спросил Чоглоков.

— Отсюда до Моздока дорога безопасная, но ехать дальше рискованно. Правда, свита у вас большая, но, если вы случайно встретитесь с разбойниками, рыскающими по большим дорогам, возможно, что вместо Грузии попадёте на невольничий рынок Стамбула. Поэтому лучше подождать, когда подойдёт мой отряд, и двинуться с ним.

— Конечно, — согласился Чоглоков. — Вам виднее и местные условия вам, наверное, хорошо известны.

Тем временем на столе появились закуска и водка.

У Чоглокова заблестели глаза, когда он увидел маринованные грибы и водку. Он налил чарку водки и, не переводя духа, выпил. Не отстали от него и остальные.

Гости только что начали закусывать, как со двора донёсся звон бубенчиков. Вскоре послышалось фырканье коней и окрики кучера: «Тпру!.. Чёрт!..»

Через несколько минут переступил порог высокий офицер, звонко отрапортовавший:

— Честь имею представиться, капитан-поручик лейб-гвардии Преображенского полка Иван Львов.

— А-а-а, слава богу! — воскликнул вскочивший Чоглоков. — Вы носитесь, капитан, как вихрь. Вот и догнали меня.

Капитан Львов давно собирался в Грузию, но только пятого января покинул Петербург. Он был послан в Грузию с особым поручением коллегией иностранных дел. Его неоднократно вызывали к Никите Ивановичу Панину. В первый раз ему передали жалованные грамоты императрицы для вручения Ираклию и Соломону. Потом Панин задержал его на два дня и передал личные письма к грузинским царям. Его заставили прождать ещё несколько дней, и наконец он получил приказ явиться во дворец. Тут ему вручили, в присутствии графа Григория Орлова, ордена Андрея Первозванного для Ираклия и Соломона. Он должен был в торжественной обстановке передать эти высочайшие награды царям.

— Они, пожалуй, и не поймут, что нм жалуют, — смеясь, говорил Орлов вытянувшемуся перед ним в струнку Львову. — Для них это блестящие бляхи, и только. Посему передайте его превосходительству, графу Тотлебену, чтобы он устроил при передаче орденов внушительный парад. Пусть прикажет стрелять из пушек и не жалеет пороха.

Когда из казначейства принесли два увесистых кожаных мешка, набитых червонцами, Орлов сострил:

— Вот этому они знают цену. Но не будем неосмотрительно щедры… Вас предупреждал Никита Иванович?

— Так точно, ваше сиятельство, — ответил Львов.

— Очень хорошо. Передайте Тотлебену и Моуравову, что эти деньги они могут передать грузинским царям лишь в том случае, если их финансы окажутся совершенно исчерпанными.

Еле выбравшись пятого января, Львов только в средних числах марта с трудом достиг Кизляра.