Бесхвостые поросята

Из-за страсти старого антиквара погиб человек, двадцатидвухлетний парень. Он тоже приобрел в лавке бесхвостого поросенка, и наверняка не первого. Он побывал здесь, в этой самой зале, где не было ни одного стоящего произведения искусства - лишь ужасные литографии в черных рамках на стенах. Что же касается шедевров, то кому могло придти в голову искать их в подвале.

Жермена, случайно, сама того не желая, слышала разговор отца с тем парнем.

- Всего две тысячи... - умолял тот. - Клянусь вам, они мне совершенно необходимы... У меня друг болен... Я должен оплатить операцию... Я не могу отправить его в бесплатный госпиталь... Понимаете?...

Ее отец вздохнул:

- Что ты мне принес в прошлый раз?

- Небольшого Монтичелли, вы ведь прекрасно знаете... Вы заплатили мне практически стоимость рамы... Я навел справки и теперь знаю, что он стоил по меньшей мере сто тысяч франков...

- Возможно, но при условии, что сможешь его продать и не попасться... Видишь ли, дорогой мой, я всего лишь такой же бедный человек, как и ты... Принеси мне что-нибудь, и я заплачу тебе no-совести... Я не настолько богат, чтобы играть в филантропа...

- Но я ведь прошу лишь аванс...

- Аванс? Под что?

- Под то, что я вам на днях принесу...

- У тебя есть что-либо на примете?

Было ясно, что нет. Парень смутился, покраснел.

- А-а! Вот если бы ты принес мне Мане... Пусть даже совсем маленького Мане...

В то время М. Франсуа питал особую страсть к Мане. У него периодически бывала какая-нибудь одна, преобладающая страсть.

- А где они есть?

- Не знаю... Всюду... В галереях, конечно, но это сложно...

- Галереи ночью охраняются... Не считая сигнализации и целой кучи всяких новых приборов...

- На прошлой неделе, на аукционе, один банкир приобрел вещицу, от которой я бы не отказался...

- Как его имя?

- Люкас-Мортон... Но имей в виду, что то, что я тебе сказал...

- Если я принесу вам его Мане, сколько вы мне заплатите?

- Пожалуй, тысяч двадцать... Даже тридцать...

На следующий день в утренних газетах можно было прочесть о том, что в особняке М. Люкас-Мортона, в Версале, ночным сторожем был застрелен двадцатидвухлетний грабитель в момент, когда тот пытался проникнуть в галерею.

- Читал?

Он прочел заметку, не выказывая никакого волнения.

- Тебе это безразлично?

- А при чем тут я?

Она высказала ему все, что она о нем думала. И в тот же день навсегда покинула дом. И лишь месяц спустя, обегав все биржи труда и обив сотни порогов, поступила продавщицей к "Коро и Сестрам".

С тех пор отца она видела лишь однажды, в его лавке.

- Подпиши... - сказала она ему, протягивая документ.

- Что это?

- Согласие на мой брак.

- С кем?

- Неважно...

Он опустил голову и подписал. Вздохнув при этом:

- Как хочешь...

Он провожал ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась из виду, но она так и не оглянулась и не видела его потрясенного лица.

И вот теперь она сидела перед ним, холодная, суровая. И допрашивала, как судья:

- Что ты ему сказал?

Из головы у нее не выходил парень, погибший тогда в Версале только потому, что ему позарез нужны были две тысячи франков на операцию друга. Куда теперь ее отец послал Марселя? Марселя, которому деньги нужны были потому, что он только что женился и не мог устоять перед соблазном свозить молодую жену на зимний курорт.

- Да я уж не помню... Видимо, чтоб он принес что-нибудь...

- А раньше он много раз бывал у тебя?

- Раз пять или шесть... - Как часто? - Года за три... Всякий раз приносил стоящие вещи... Толковый малый... Разбирается...

Не повторял ли Марсель не раз, вроде бы подшучивая над самим собой, как это бывало всякий раз, когда ему приходилось говорить о серьезных вещах:

- Как жаль, что я не встретил тебя тремя годами раньше... Она считала, что он шутит. Никогда не принимала подобные заявления всерьез, и теперь не могла себе этого простить.

- Я докажу тебе, что я не подонок, - говорил он в другой раз.

Она продолжила допрос отца:

- А в последние месяцы?

- Да я его уже год не видел, а тут вдруг заявился в магазин...

- Теперь я должна знать, что ты ему заказал. Понимаешь?

Обычный скупщик краденого берет все, что ему приносят, все, что имеет цену, что можно сбыть. Но М. Франсуа не был обычным скупщиком. Это был человек, одержимый страстью, пожиравшей его изнутри.

Тому, погибшему парню он намекнул на Мане. В сущности, можно сказать, это он послал его к банкиру, в Версаль.

- Отвечай...

- В данный момент меня особо интересует Ренуар... Не крупные вещи, нет, впрочем, они все в музеях, а маленькие: женские головки, натюрморты... Есть натюрморты, которые...

- Ты кого-нибудь называл?

- Не думаю...

- Вспомни...

- Нет... Впрочем, с Марселем это и не нужно... Он достаточно бывает в свете, чтобы знать, у кого находятся стоящие вещи...

- Мне надо позвонить...

Она вызвала свой домашний номер. Вздрогнула, услышав взволнованный голос Ивет, видимо, решившей, что это звонит Марсель.

- Ах, это ты?... Нет, ничего нового, подруга... Рада была бы тебя порадовать, но, увы... Кстати... Я тут успела прочесть одну книжку, а второй том никак не найду... "Пармская обитель"... Не знаешь, где он может быть?...