Бескомпромиссная Хонор

"Я дал вам это длинное объяснение, чтобы установить контекст того, что я собираюсь объявить. Это не решение, которое я принял легко, и, если честно, не решение, которое я начал рассматривать только в последние несколько месяцев. Это представляет реакцию на шторм, который, как я видел, собирается в течение многих T-лет. Я бы никогда не предсказал, в какой форме он, наконец, появится, но я долгое время считал, что подобный шторм неизбежен. И поскольку это было неизбежно, я был обязан подготовиться к этому, что я и сделал, при умелой помощи адмирала Луиса Розака и нескольких других смелых людей. Не легко воплощать меры, которые мы подготовили, в действия, но считаю, что у меня нет другого выбора, кроме как сделать это."

"Поймите меня, леди и джентльмены из прессы, вы все видите это дома. Я не знаю - я думаю, что никто не знает - прав ли "Большой Альянс" относительно существования этого "Согласия Мезы." На первый взгляд это кажется нелепым, смешным - невозможным! Но, несмотря на это, кто-то, чьи цели явно враждебны не только Звездной Империи Мантикоры или Республике Хевен, но и всем, попытался втянуть нас в акт самоубийства во всем секторе. Назовем ли мы этого кого-то "Мезанским Согласием" или просто "неизвестной силой", не имеет значения. Важно то, что силы, пытающиеся разорвать всю исследованную галактику, оказались даже более опасными, чем любой из нас воображал.

И то, что ответственные за это люди продемонстрировали такой размах, такую ​​наглость, как мне кажется, ясно подтверждает, что, что бы мы ни думали об идентификации мантикорцами их врага, они с самого начала были абсолютно точны в отношении существования этого врага и того, как Солнечная Лига позволила ему манипулировать собой. Сегодня вечером, леди и джентльмены, сограждане, я говорю вам о том, что Мантикора говорит правду и что какая-то темная, злая сила поставила перед собой задачу уничтожить не просто Звездную Империю и ее Союзников, но все, включая Солнечную Лигу - что может помешать ее собственным планам, какими бы ни были эти планы в конечном итоге."

"И наше федеральное правительство делает ... именно… то... что… они… хотят..."

Последние полдюжины слов были произнесены с паузами и тяжело. Он позволил им упасть в новый омут молчания, и Робин с трудом сглотнул.

"Они никогда не поверят в это в Старом Чикаго," - пробормотала Лохен, когда губернатор снова сделал паузу. "Никогда!"

"Может и нет," - признал Робин. Затем он повернулся, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. "Но ты в это веришь?"

Она глядела на него пять или шесть вдохов, затем ее плечи опустились.

"Да," - прошептала она. "Верю, да поможет мне Бог."

"Тогда нас двое," - сказал он почти сочувственно. "Я..."

"Когда я понял это," - продолжил Баррегос, оглядываясь на дисплей, "когда я понял, что правительство в Старом Чикаго шаг за шагом движется к катаклизму, который наш общий враг создал для всех нас, я понял, что я должен сделать. Не без страха и трепета. Не без глубокого сожаления. Не без понимания, как те, кто не согласен со мной, будут истолковывать мои действия, мои решения. Но хотя мнения других имеют значение, они не диктуют мои действия. Единственные силы, которые могут это сделать - три судьи, к которым я обращаюсь - это история, моя собственная совесть и воля граждан Сектора Майя."

"И именно поэтому я стою здесь сегодня вечером, чтобы объявить, что я прекращаю с этого момента отношения Сектора Майя с Солнечной Лигой. Все органы федеральной власти в Секторе теперь передаются под местный контроль. Я призываю к спокойствию, сотрудничеству, сохранению документации и упорядоченному продолжению наших судебных, законодательных и нормативных процедур. Однако сегодня вечером Сектор Майя станет Автономным Региональным Сектором Майя, независимой ассоциацией суверенных звездных систем."

Робин недоверчиво покачал головой. За всю историю Солнечной лиги ни один из губернаторов секторов никогда не заявлял о своем открытом восстании против федеральной власти в Старом Чикаго. Последствия решения Оравиля Баррегоса могут соперничать, а может быть, и превзойти последствия решения Беовульфа и Гипатии голосовать за отделение, потому что Баррегос решился выйти в совершенно неизведанные воды. Беовульф и Гипатия имели по крайней мере букву Конституции на своей стороне, что бы в конечном итоге не решила судебная система Лиги.

Все, что имел Баррегос, это моральный авторитет.