Бескомпромиссная Хонор

"Да, мэм." Лассалин нашла себе кресло, и Белая Гавань снова переключился на умную стену.

Хонор стояла у одного конца своего стола на борту Императора, и он узнал Мерседес Брайэм, ее начальника штаба, Андреа Ярувальскую, ее операциониста и Джорджа Рейнольдса, ее офицера разведки, стоявших позади нее. Капитан Раф Кардонес, старпом Императора, стоял рядом с ними, и брови Белой Гавани слегка дернулись. Этот квартет представлял собой наиболее доверенное ядро штаба Хонор, а выражение их лиц было странным сочетанием рвения и… трепета? Нет, это было не совсем правильное слово, но оно указывало правильное направление.

"Абсолютно. Одна из команд наших криминалистов извлекла кое-что очень интересное из комм-записей супердредноута солли. Это может пролить немного света на действия Филареты. Конечно, - скривилась она, - я думаю, что это, вероятно, поставит столько же новых вопросов, сколько и даст ответов."

"Прекрасно". Он покачал головой и посмотрел на Гивенс. "Кажется, это скорее правило, чем исключение в делах разведки, не так ли?"

Гивенс, которая командовала Управлением разведки флота в дополнение к ее другим обязанностям, фыркнула, и он оглянулся на Хонор.

"Покажи мне," - просто сказал он, и Хонор посмотрела на Рейнольдса.

"Джордж?"

"Да, Ваша Светлость." Недавно произведенный капитан посмотрел на Белую Гавань с умной стены. "Милорд, то, что вы сейчас увидите, было извлечено из личного обмена информацией между офицером связи адмирала Филареты и офицером связи на борту Леонарда Эйлера. Мы выделили соответствующий материал, удалили остальную часть сообщения и улучшили то, что сохранили. Я бы хотел порекомендовать гардемарина - извините, он сейчас энсин властью Ее Светлости - Элайю Димаса, он тоже заслужил признание за то, что заметил это. Я не уверен, что заметил бы это до чистки и улучшения."

Белая Гавань понимающе кивнул.

"У нас нет изображений говорящих," - продолжил Рейнольдс. "Они были вне поля зрения камер, но программа распознавания голоса на девяносто девять и девять десятых процента уверена в своих идентификациях."

"Это может быть проблемой в будущем, Хэмиш," - вставила Гивенс, затем пожала плечами, когда он посмотрел на нее. "Если мы вынесем это на публику, то будет много Солли, готовых указать, насколько "удобно" для нас то, что все, что у нас есть, это бестелесные голоса."

"Может, да, а может и нет, Пат." Голос Хонор привлек взгляды Гивенс и Белой Гавани. "У нас есть все остальное сообщение, в которое это встроено. Любой, кто захочет, может сделать свою собственную экспертизу. Но, - поморщилась она, - вряд ли кто-то в Старом Чикаго, вероятно, будет заинтересован в том, чтобы определить, является ли это подлинным или нет."

"Ты, вероятно, права," - сказал Белая Гавань. "Так почему бы тебе не показать это мне?"

"Джордж?" - снова сказала Хонор, и Рейнольдс кивнул. Затем он нажал на кнопку, и еще один голос заговорил на фоне, который адмирал в Хэмише Александер-Харрингтоне узнал слишком хорошо: четкие, дисциплинированные голоса на боевых станциях флагманского мостика.

"Очень хорошо," - сказал голос. Он казался плоским, деревянным, а надпись на умной стене определяла его как адмирала флота Массимо Филарету. "Опусти наши клинья и отправь команду самоуничтожения на подвески, Билл."

Белая Гавань поднял брови и повернулся, чтобы бросить удивленный взгляд на Гивенс. Адмирал только покачала головой и подняла указательный палец.

"Да, сэр," - сказал другой голос, и подпись определила, что это голос адмирала Уильяма Дэниелса, операциониста Одиннадцатого флота.

"Полагаю, тебе следует связаться с Харрингтон, Рубен," - продолжил голос Филареты. "Она захочет..."

Прозвучал еще один звук, который Белая Гавань не смог разобрать. Он звучал почти как приглушенный крик протеста. Затем...

"Какого черта ты делаешь..?" - крикнул голос Филареты.

Он оборвался в середине слога, и взгляд Белой Гавани переместился с Гивенс обратно на Хонор.

"Это все, что у нас есть, - тихо сказала она - но время совпадает идеально. Последние слова Филареты точно совпадают с пуском ракет с подвесок Одиннадцатого флота. Мы всегда знали, что приказ на запуск исходил с флагманского мостика Филареты - коды запуска и последовательность подтвердили это - но никто из его штаба не сказал впоследствии никому вне Оппенгеймера ни слова. Конечно, Оппенгеймер был уничтожен нашей первой волной ракет, но время их полета составило сто шестьдесят секунд, поэтому у них было достаточно времени, чтобы поговорить с кем-то за пределами флагмана. И меня особенно поразило, что все так внезапно оборвалось. Офицер связи Леонарда Эйлера - единственный, кого мы знаем, кто был в контакте с флагманским мостиком Филареты в тот момент, и она почти три минуты пыталась восстановить связь, пока ее капитан пытался выяснить, что, черт возьми, происходило, когда были запушены эти ракеты."

"Она не смогла, и это совпадает со всем, что мы слышали от всех выживших Одиннадцатого флота. Никто не мог связаться с мостиком Филареты. Я спрашиваю, не потому ли это, что что-то случилось с ним сразу после пуска ракет."