Бескомпромиссная Хонор

Чернышев повиновался молчаливому приглашению, и они оба уселись в почти греховно удобные кресла. Вся внешняя стена офиса Даниэля была одним куском кристопласта, и вид на город Леонард и его десять миллионов жителей захватывал дух прекрасным весенним утром.

"Кофе?"

"Пожалуйста." Чернышев кивнул. "Черный, один сахар."

"Ты слышал, Сократ?"

“Да сэр. Он прибудет через сто двадцать три секунды.”

"Спасибо," - сказал Даниэль. Затем посмотрел на Чернышева, когда агент усмехнулся. "Что?"

"Просто думаю, что у вашего кибернетического друга может быть слишком много точности в его коде."

"Поверь мне, в моей работе нет такого понятия, как "слишком много точности". Я полагаю, что, как и Коллину, тебе нужно немного больше... неопределенности. Немного больше свободы для поощрения синергетических ассоциаций в мыслительных процессах, я полагаю. Мозговой штурм тоже важен для НИОКР, но я думаю, что еще более важно, чтобы информация передавалась как можно точнее и с минимальной неопределенностью."

"Вы знаете, я не думаю, что когда-нибудь думал об этом именно так," - сказал Чернышев. "Ясность важна и для моей линии работы тоже, но вы правы, по крайней мере, в одном смысле. Слишком большая ясность означает, что люди, с которыми я общаюсь или чьи доклады я читаю, пытаются подогнать данные под аккуратную - или, по крайней мере, ясно и кратко объяснимую - модель, даже если они сами не осознают этого. И когда это происходит, весь набор данных компрометируется."

Это потому, что вы имеете дело с человеческими существами, а они являются естественной хаотической системой," - заметил Даниэль. "Если вы пытаетесь контролировать хаос, вы автоматически отбрасываете куски данных, и то, что вы отбрасываете, может оказаться тем, в чем вы больше всего нуждаетесь."

"Это то, о чем я думал, и - "

Чернышев замолчал, когда дверь кабинета снова открылась, и бесшумный поднос с антигравом переместился в их угол с графином кофе, двумя чашками и всеми приправами, которые могут потребоваться кофеиновым наркоманам. Он аккуратно остановился около Даниэля, и он налил кофе им обоим.

"Теперь," - сказал он, откинувшись назад со своей чашкой, пока его посетитель добавлял сахар, "для чего тебе нужно было увидеть меня?"

"На самом деле, я, вероятно, должен был сказать это вам раньше," - ответил ему Чернышев вежливым оживленным тоном. "Со смертью Изабель, операцией "Янус", ядерной бомбой в Грин Пайнс, а теперь и с Гудини у меня было много всего на тарелке. Боюсь, я не читал все эти отчеты так быстро, как следовало бы, и этот только сейчас попал на мои глаза."

"Не нужно извиняться за это." Даниэль покачал головой, выражение его лица на мгновение стало мрачным.

Иногда он больше, чем обычно, хотел оставить разведку и тайные операции Коллину, и это было определенно такое время. Он не мог спорить с необходимостью ускорить эвакуацию внутренних слоев луковицы - руководства Согласия, которые знали правду о тайной организации, скрытой в еще более крупной тайной организации - из системы Меза. Раздражающе настойчивое выживание Виктора Каша и Антона Зилвицкого перешло из состояния "скверное" в "дерьмовое" в тот момент, когда они вернулись домой в Мантикору и Хевен с даже неподтвержденными свидетельствами существования Согласия.

Из-за того, что военная ситуация качнулась в пользу Мантикоры и ее союзников гораздо сильнее и быстрее, чем это допускалось в их первоначальных прогнозах, рапорт Каша и Зилвицкого означал, что было лишь вопросом времени - и, вероятно, не слишком большого - когда "Большой Альянс" займется вторжением в Мезу, чтобы вытащить Согласие из тени. К счастью, Альбрехт, Коллин и Бенджамин задолго планировали эту непредвиденную ситуацию, но выполнение операции Гудини в столь сжатые сроки означало, что "сопутствующий ущерб" может привести к сотням тысяч - возможно, даже миллионам - дополнительных смертей.

Кто это был перед расселением, кто сказал: "Одна смерть - это трагедия; миллион смертей - это статистика"? Умом я не могу спорить с этим. Но эмоционально? Нет. Коллин и папа могут вынести это. Я буду занудой и спроектирую оружие, чтобы превратить как можно больше людей с другой стороны в статистику.

"Может быть, нет нужды извиняться," - сказал Чернышев, "но это не значит, что мы можем позволить себе пройти мимо расползающихся швов. Что и привело меня к этому."

Он извлек чип данных из внутреннего кармана своего кителя и протянул его.

"Я мог бы отправить вам сообщение, я знаю. Но я хотел убедиться, что оно не застрянет где-то в недрах вашей очереди Немедленных Дел, как это случилось со мной. И я подумал, что если у вас возникнут какие-то вопросы, я должен быть здесь, чтобы ответить на них."

"И что там?"

"Это," - Чернышев кивнул в направлении чипа на ладони Даниэля, "отчет одного из наших агентов в Силах системной обороны Беовульфа. Он недостаточно старший, чтобы иметь доступ к техническим характеристикам того, о чем он говорит, но его описания того, что это делает, вероятно, достаточно, чтобы заинтересоваться. Он говорит о чем-то, что называется "Майкрофт"."

"Майкрофт?" - повторил Даниэль.