Бескомпромиссная Хонор

Места было слишком много для двух человек. Если бы были расставлены столы побольше, он легко мог бы вместить пятьдесят человек, что означало, что столик на двоих казался затерянным и крошечным в этой необъятности, но Хайду любил этот вид, и он обнаружил, что Янг-О'Грейди разделяет его вкусы в этом отношении. И хотя бескрайний звездный ландшафт обычно делал отсек еще более обширным, сегодня это было не так. Кэмпердаун был повернут к планете, и это дало Хайду и его гостье великолепный вид на бело-голубую сферу Гипатии, плывущую на фоне звезд.

Вид на инфраструктуру Гипатии на низкой орбите был не менее впечатляющим. Особенно когда он думал о том, что может случиться с этой инфраструктурой так скоро.

“Не знаю, - вздохнула Янг-О'Грейди. “Я думаю, что он, вероятно, передал это им, но реальный вопрос заключается в том, будет ли он соблюдать процедуру, если они проголосуют за то, чтобы отложить референдум.”

Она ковыряла лакомые Фатаньеро на традиционных деревянных тарелках перед собой. Жареное мясо было окружено рамкой из чесночного пюре, а не украшено традиционными жареными ломтиками картофеля, и это пахло восхитительно. К сожалению, она была не в том настроении, чтобы отдать должное адмиральскому повару, поэтому отложила вилку и потянулась за бокалом.

“И вы думаете, он это сделает?”

"Честно?" Ее глаза потемнели, когда она посмотрела на прекрасную голубую планету “над" ними, и она покачала головой. “Нет. Я не думаю, что он уступит и сантиметра. Он притворялся нейтральным во время кампании по отделению, потому что это было то, что от него требовалось по закону, но все знают, что он был одним из самых сильных сторонников референдума частным порядком. Я склонна думать, что он на самом деле не верит, что Флибустьер может быть применен к его звездной системе, и во многом я хотела бы, чтобы он был прав. Но это не так, и во многих других отношениях я совершенно согласна на это, если эти люди так хотят." - Ее губы сжались. “Когда ты борешься за свою жизнь и кто-то объявляет, что она собирается помочь людям, пытающимся тебя задушить, она не успевает дать пинка, прежде чем ты ломаешь ей руку.”

“Я понимаю вашу точку зрения," - пробормотал Хайду и потянулся за своим бокалом. “Тогда почему, как вы думаете, он огласит это перед Кабинетом?”

“Если он на самом деле передал это своему Кабинету - а я не уверена, что он это сделал; или, если уж на то пошло, что у него была какая-то причина, чтобы передать им, поскольку кажется чертовски очевидным, что они все согласились с результатами референдума - то это только для того, чтобы выиграть время.”

"Время для чего?”

"Время для кульера, который он отправил на Беовульф, как только мы появились, для флота Альянса," - решительно сказала Янг-О'Грейди. “Я сказала ему, что Флибустьер устанавливает семидесятидвухчасовой льготный период для эвакуации системной инфраструктуры. Единственное, на что он может надеяться, это задержать меня - нас - до прибытия Манти, или он знает, что они прибудут менее чем через семьдесят два часа.”

"Вообще-то Флибустьер не предполагает особый "льготный период", - заметил Хайду, глядя на нее через стол, и она кивнула.

“Это я понимаю. Если уж на то пошло, я слушала, когда коммодор Бригман рассказывал мне о Парфянском выстреле. Но эти люди так чертовски ханжески настроены, так полны легализмов, которые, как они думают, защищают их от последствий их собственных действий, что если бы я не сказала ему, что ваши приказы диктуют конкретные сроки, они бы поняли, что могут бесконечно затягивать их, говоря нам, что у них "еще не было достаточно времени", чтобы завершить эвакуацию." - Она пожала плечами. “Я должна была дать им определенное время, так как хотела... правильно сфокусировать их мысли.”

"Понимаю.”

Хайду обдумал то, что она только что сказала, и решил, что она, вероятно, права. Она определенно была права насчет желания гипатийцев оттянуть и задержать Флибустьер как можно дольше, и трудно было винить их за это.

Нет, сказал он себе через мгновение, на самом деле, очень легко обвинить их в том, что они ставят себя в положение, когда им нужно оттягивать и откладывать что-либо. К чёрту, это их собственная вина, и любое давление, которое она может оказать, чтобы заставить их проглотить свою гордость - и глупость - и отползти назад от края, все к лучшему. Кроме того, семидесятидвухчасовое окно мало что изменит с моей точки зрения. Это самое лучшее, что можно сделать за сто тридцать часов до Беовульфа. Если они отправили курьерский катер сразу же, как только мы прибыли, мы можем подождать еще шесть стандартных дней и все равно дать им эти чертовы семьдесят два часа, и уйти к тому времени, когда кто-нибудь доберется сюда с Беовульфа.

И если случится так, что кто-то появится раньше, у него тоже есть оперативный план, чтобы справиться с этим.

Он задумчиво обдумывал это в течение нескольких секунд, затем отпил вина и поставил свой бокал обратно.

"По-моему, это был Густав Андерман, который заметил, что когда человек знает, что через неделю его повесят, он начинает сосредоточенно думать.”