Бесконечная дорога к солнцу (ЛП)

— Это из Перу. Шерсть альпаки. Я купил это у местных. У них прилавки прямо на улицах, там леди вяжут и болтают друг с другом. Они не очень хорошо говорят по-английски, но явно умеют торговаться с туристами. Это одеяло.

Она вытащила одеяло и приподняла. Оно было разноцветным и элегантно связанным с узором, часто встречающимся в вязаных вещах, которые я видел. Маленькие альпаки украшали края. Маме вечно было холодно, и увидев это одеяло, я знал, что оно станет идеальным подарком.

— Ты же дома уже шесть месяцев.

— И мне было очень сложно не отдать его тебе в ту же секунду, когда мой самолет приземлился. Зима близко. С ним тебе будет тепло.

Мой брат кашлянул, и там отчетливо слышалось «жополиз».

— Довольно, Джейк, — пожурила его мама. — Оно изумительное, Скай. Я не знаю, как тебя отблагодарить.

Я поцеловал ее в щеку.

— А тебе и не нужно. С днем рождения, мама.

Она крепко обняла меня, прижимая одеяло между нами к своему сердцу.

— Я люблю тебя, милый.

— Я тоже тебя люблю, — я позволил себе на мгновение насладиться теплом ее объятий и мягким запахом лосьона для тела, которым она пользовалась каждое утро.

— Мне пора бежать. Не перерабатывай сегодня. А тебе, — я показал пальцем на своего младшего брата, который притворно набычился, — желаю хорошего первого дня в школе. Возможно, не стоит упоминать, что мы родня. Не то чтобы я тебя стеснялся, но кажется, миссис Маллиган все еще директриса, и она наверняка меня еще не забыла.

Джейкоб закатил глаза так, как умеют только подростки.

— Я сам тебя еще не забыл. Вот только подумаю, что забыл, а ты заявляешься и врубаешь на полную громкость Селену Гомез в восемь часов чертова утра.

— Ах, ты меня любишь.

— Это еще не точно.

Я отмахнулся от него, но заметил легкую улыбку, когда он повернулся обратно к вафельнице.

— Ладно, я ушел.

Я напоследок чмокнул маму в щеку, хлопнул Джейкоба по плечу и направился к машине, глядя на время. У меня оставалось двадцать минут, чтобы добраться до кампуса и найти нужную аудиторию.

***

Я плюхнулся на место рядом с Хантером, одним из моих лучших друзей и соседей по комнате. Он болтал с Мэвериком, соседом по комнате №2, который сидел по другую сторону от меня, но дернулся и повернулся, когда я хлопнул его по плечу.

— Привет-привет. Почему, черт возьми, мы в передних рядах и в центре? — спросил я.

Они выбрали места во втором ряду лекционного зала, прямо перед подиумом, на котором будет стоять преподаватель. Я бы точно не выбрал этот ряд.

— Явился, — сказал Хантер. — Чувак, все было занято. Если мы хотели занять три места рядом, ничего больше не оставалось. Ты по сторонам смотрел?

Я обернулся на поднимающиеся ряды и лица полусонных студентов, ждущих начала утренней пары. Он прав. Аудитория была забита битком, и вариантов не оставалось.

— Кто бы знал, что так много людей интересуется древними цивилизациями? — сказал Мэверик, наклоняясь вперед, чтобы присоединиться к разговору.

Я знал этих парней несколько лет, и недавно мы вместе сняли квартиру за пределами кампуса, чтобы сэкономить деньги. Мы познакомились, работая в местном клубе в городе. Никто из нас не знал, что мы хотим делать со своей жизнью, так что мы договорились записаться на год в университет и посещать разные курсы, чтобы попытаться найти какое-то направление.

До сего момента я путешествовал по миру, был волонтером и работал на первых попавшихся работах, чтобы оплатить поездки. Уолтер называл меня бездомным и безответственным. Мама говорила, что я — дикая птица, которой надо расправить крылья и познать весь мир, прежде чем оседать на одном месте. Она это поощряла.

Университет был моей попыткой осесть на одном месте.

Я плюхнул рюкзак на пол между ногами и вытащил планшет. Один наушник поставлял тихую музыку в мой мозг, другой был убран, и я открыл учебный план курса.

— Кто преподает? — спросил я у парней. Не то чтобы это имело значение — я все равно не знал никого из профессоров. — Мы знаем что-нибудь о нем или ней?

— Это он. Я слышал, он новенький, — сказал Хантер, поправляя на носу очки в темно оправе. — Мой приятель Коул сказал, что прежний профессор истории ушел на пенсию в прошлом году. Этот новенький перевелся откуда-то из другого места. Не знаю точно, откуда. Нам о нем ничего неизвестно.

— Его зовут Джексон Палмер, — сказал Мэверик, читая с планшета. Его золотисто-каштановые волосы упали на лицо, и он отбросил их назад, когда поднял голову. — Тут говорится только об его образовании и о том, что он тринадцать лет преподавал на университетском уровне. Больше ничего. Но есть служебное фото. Он выглядит... суровым.

Мэверик повернул планшет, показывая нам, и мое сердце замерло-дернулось-затрепетало в груди, чего никогда прежде не случалось. Я выхватил планшет Мэверика из его рук.

— Ох, уймись, мое трепещущее сердечко. Он охрененно потрясающий.

Хантер фыркнул, а Мэверик просто улыбнулся.

— Эм, ну наслаждайся?

Я замахал на своих друзей, затыкая им рты.

— Ш-ш-ш. Не сейчас. Дайте мне мгновение насладиться этим высоким, мрачным и охеренным красавчиком.

— Ему ж типа сорок, чувак. Он старый и выглядит сердитым.