Бесконечная дорога

Вот только Каридана нигде не было, как, впрочем, и Итерниала. В разрушенном доме их встречала только Эсме, не испуганная, но все же растерянная.

— А я уже начала беспокоиться! — улыбнулась она. — Как вы? Нашли что-нибудь?

— Мы в порядке, хотя ничего и не нашли. А где эти двое? — насторожилась Анэко.

— Даже и не знаю… Они сначала долго о чем-то говорили, потом ушли — вскоре после вас. Мне ничего не объяснили, велели только дожидаться здесь.

А вот это уже было странно. Каридан и Итерниал объединились? Да они же терпеть друг друга не могут! Ради чего им работать вместе? И что за секреты от всех остальных? Айви почувствовала укол обиды, она-то считала, что они могут доверять друг другу!

Между тем Анэко смерила Эсме подозрительным взглядом:

— Ты одета для дороги. Ты ведь тоже дома не сидела?

— А чего мне делать одной? Я только что вернулась.

— Я даже не буду говорить, насколько это опасно, — закатила глаза Анэко. — Глас разума, по-моему, до тебя не доходит. Тебя-то где носило?

— Я думала, что найду Каридана и Итерниала, но их нигде не было. Тогда я решила осмотреть ночной город.

— Смерти ищешь?

— Я умею за себя постоять, я уже не ребенок! — надулась Эсме. — Между прочим, все было не зря! У Синх-Атэ странная ночная жизнь. Одни люди тут запираются в своих домах, да покрепче, другие собираются вместе. Эти, вторые, обычно пьяные, их легко разговорить. Я узнала кое-что очень важное!

— Про Марану? — оживилась Айви.

— Нет. Про то несчастье, что случилось здесь десять лет назад — и убило город.

* * *

Она все еще была слаба, но боль отступила. Медленно, осторожно, не зная, чего ожидать, Марана попробовала пошевелиться.

И у нее получилось — цепи, сковывавшие ее руки, исчезли, она лежала на полу. Марана не спешила радоваться этому, она прекрасно помнила, что с ней произошло. Ритуал начался, она вдохнула кости древних чудовищ, она должна была измениться. Возможно, она и вовсе исчезла — та, кем она была раньше, уже мертва, а в пещере проснулось совершенно другое существо.

Она прислушивалась к себе, к своему телу, пытаясь понять, что изменилось. Она все еще была человеком — уже неплохо. Две руки, две ноги, одна голова и никакого хвоста. Но что-то добавилось, и хоть она этого не просила, ей оставалось лишь смириться. Она гораздо лучше чувствовала мир вокруг себя: какой здесь теплый влажный воздух, как пахнет какой-то гнилью. Это не беспокоило Марану, не причиняло ей боли, она отмечала это лишь как отстраненную перемену.

Не открывая глаза, она осторожно ощупала себя. Похоже, она все еще была в том нарядном платье, которое примеряла до прихода Санрии. Только теперь оно покрыто грязью, но это не важно, а важно то, что под ним скрывается все то же тело, безо всяких наростов и гребней, как у ящериц. Марана почти поверила, что все не так страшно, когда наконец добралась до кожи, не скрытой тканью. И вот там перемены были.

Она почувствовала под пальцами что-то твердое и гладкое, прохладное, намного холоднее ее кожи. Удивление Мараны было настолько велико, что она наконец решилась открыть глаза и посмотреть на свои руки.

Она лежала в центре круга, образованного черными кристаллами. Белые полосы уже исчезли, и она не хотела даже думать, куда. Свет шел от нескольких оставшихся свечей, рыжий и мутный. Однако теперь ей хватало и этого, что-то случилось с ее глазами, темнота больше не пугала ее. Она вытянула перед собой руки, и даже в полумраке без труда рассмотрела их.

Она закричала.

Ее кожа стала бледной, серовато-белой, как свежий пепел костра. Исчез загар, который она успела получить за дни жизни у моря, исчезли бледные пятна веснушек. Ее кожа стала единым однотонным полотном, мягким, теплым, и все же чуть более плотным и шершавым, чем обычная человеческая кожа. Но гораздо больше Марану поразило не это, а тонкий, как кружево, узор из мелкой чешуи, вившийся по ее рукам. Чешуя была серебристой и напоминала ей жидкий металл — она такой всего раз в жизни видела, но запомнила навсегда.

Марана попыталась смахнуть с себя чешую — должно быть, это останки чудовищ, которые прилипли к ней, когда она упала на пол. Это не может расти из нее! Но как бы она ни пыталась оттереть серебристый узор, ничего не получалось, отныне это была часть ее тела. Тогда Марана попробовала сорвать с себя чешую — пусть с кровью, пусть с болью, лишь бы избавиться от этого уродства!

Бесполезно. Ее новая кожа была настолько плотной, что Марана не могла ни зацепить чешую пальцами, ни стесать о камни пола. Ей оставалось лишь принять то, чем она стала, а она не могла. Не зная, что еще делать, она переползла, почти как змея, к одному из кристаллов, оставленных Санрией, тех самых, которые обеспечили ее перевоплощение.