Бесконечная любовь

— Мы собираемся угнать машину. — Ее тон настолько недоверчив, что мне становится смешно, потому что угон машины находится далеко не в самом конце списка худших вещей, которые я когда-либо делал.

— Я не собирался использовать эти слова. — Я глушу нашу машину, немедленно выключая фары. — В основном потому, что я знал, как ты к ним отнесешься. Но да.

Шарлотта замирает. Единственный звук — это шуршание пакета в ее руках, когда она замирает, и я медленно выдыхаю, пытаясь набраться терпения.

— У нас не так много времени, Шарлотта. Мне нужно сделать это до того, как кто-нибудь из проезжающих здесь увидит, что мы припаркованы, и решит позвонить в полицию, или заметит и скажет что-нибудь завтра, когда владельцы откроют и обнаружат машину, которой здесь раньше не было, а одну отсутствующей. Идея в том, чтобы им потребовалось как можно больше времени, чтобы сообразить. Я не могу сидеть здесь и спорить с тобой об этом. Вот что нам нужно сделать.

Она высовывает язык, нервно облизывая губы, и я чувствую толчок нежелательного возбуждения. Сейчас не время и не место для отвлечения, но мое тело, кажется, не на той же волне, потому что одно только движение ее языка по нижней губе заставляет меня пульсировать.

— Просто сиди здесь. — Говорю я ей, оттесняя свое разочарование тяжелой рукой. — Я со всем разберусь. И пересаживайся, сразу, когда я скажу, когда закончу, ладно?

Между ее глаз сморщивается раздраженная линия, которая говорит мне, что ей не нравится, когда я говорю ей, что делать. По крайней мере, не в этом контексте.

— Ладно. — Она сминает пакет в руках. — Просто скажи мне, как высоко прыгать, Иван.

Сарказм в ее голосе густ, но у меня нет времени разбираться с ним или оценивать его. У меня нет времени, чтобы заставить ее почувствовать себя лучше, чего я отчаянно хочу. Но мне также нужно обеспечить ее безопасность. И даже если это означает вбить еще больший клин между нами, это то, что я должен сделать. Потеря того, что могло быть между нами, — это мое наказание за то, что я сделал, и мне просто придется с этим жить.

Я заехал на заднюю часть парковки, как можно дальше от офисного здания у входа. Я ищу самую невзрачную машину, какую только могу, — Тайоту, Хонду или Ниссан невзрачного цвета, которые можно сотнями встретить на дороге. Когда я нахожу одну — Короллу конца девяностых бежево-зеленого цвета, от которой мне становится не по себе, я быстро меняю номера. Это, вероятно, довезет нас до Дакоты, где я украду что-нибудь более подходящее для снега, на случай, если в середине осени выпадет снег. А потом, ближе к Вегасу, я вернусь к чему-то такому.

К ее чести, Шарлотта не выходит и не пытается спорить со мной, или бежать, или вообще что-то делать. Она сидит неподвижно на пассажирском сиденье, безмолвная, как статуя, как будто, полностью отстранившись от ситуации, она просто не может быть в ней замешана. Она в отрицании, я знаю это, но я бы предпочел иметь дело с отрицанием, чем с ее яростной яростью в этот конкретный момент, когда время имеет существенное значение.

Я уверен, что она ненавидит меня. Воспоминание о ее споре со мной сегодня утром — странная смесь боли, сожаления и возбуждения, от которой мне становится плохо и одновременно возбуждает, мешанина эмоций, которую я никогда раньше не испытывал. Это уникально для меня, и у меня такое чувство, что это потому, что я чувствую к ней то, чего никогда не чувствовал ни к одной женщине, с которой я когда-либо трахался.

Из всех женщин в мире я должен был влюбиться в эту. Но одного взгляда на нее достаточно, чтобы понять, что если я еще не влюбился полностью, то я близок к краю. Мое сердце странно сжимается в груди, когда я смотрю на ее каменное лицо, и мне приходится быстро отвести взгляд, снова сосредоточившись на процессе запуска автомобиля, который мы собираемся угнать.

Как только я завожу машину, я выезжаю с места, возвращаюсь к месту где стоит наша текущая машина и останавливаюсь там. Я беру ключи, нашу сумку с дорожными закусками и быстро осматриваю машину, чтобы убедиться, что в ней не осталось ничего, указывающее на то, что она моя. Я ненавижу оставлять ее, но это еще одна причина, по которой я рад, что не взял Мустанг.

— Мне нужно, чтобы ты пересела и следовала за мной, — спокойно говорю я Шарлотте. — Мы собираемся кинуть ее где-нибудь, где много деревьев, чтобы понадобилось кому-нибудь некоторое время, чтобы ее найти. К тому времени, как один из идиотов в городской полиции поймет, как сложить два и два, и соединит эту машину с угнанной, мы уже давно уедем.

Она смотрит на меня так, будто я идиот.

— Что? — Я стараюсь не огрызаться, но немного усталого раздражения, которое я чувствую, проскальзывает в моем тоне.

— Я не умею водить механику, Иван.

— Черт. Конечно, нет. — Я провожу рукой по волосам. — Ладно, хорошо. Веди Короллу и следуй за мной. Просто веди ее как обычно, мне придется отсоединить провода аккумулятора, чтобы завести ее.