Бесконечная любовь

Я стараюсь не смотреть на кровать размера «king-size», которая занимает большую часть прилегающего пространства, установленную в центре этой комнаты у одной стены. Она выглядит огромной, удобной и мягкой, и все, о чем я могу думать, это тот факт, что Иван, скорее всего, будет спать на ней рядом со мной. Она достаточно большая, чтобы мы могли провести целую ночь, ни разу случайно не коснувшись друг друга, но это неважно. Это будет мучением для нас обоих, в любом случае.

— Почему бы тебе не принять душ? — Предлагает Иван. — Я спущусь в один из магазинов и куплю нам что-нибудь из одежды. Мы сможем купить больше позже. Но сейчас будет приятно привести себя в порядок.

Я испытываю искушение поспорить, хотя бы потому, что хочу исследовать все с ним. Но мысль о горячем, роскошном душе соблазнительна, и я киваю, глядя на ванную.

— Ладно.

Иван улыбается.

— Я скоро вернусь. Если кто-то постучит в дверь, — добавляет он, снова становясь серьезным, — не открывай. У меня есть ключ-карта. Я войду сам. Не открывай никому, что бы они ни говорили.

— Я не буду, — обещаю я.

После многих дней в паршивых мотелях ванная комната настолько роскошна, что мне хочется плакать. Я скидываю обувь, прежде чем войти, поджимаю пальцы ног на холодном мраморном полу, осматриваясь по сторонам. Здесь есть огромная ванна, отдельный душ, занимающий всю стену, и длинная двойная раковина с позолоченным подносом с различными туалетными принадлежностями. Я откручиваю крышку геля для душа и вздыхаю, вдыхая запах цветущих яблонь и меда.

Я не знаю, что сначала принять: душ или ванну. Я думаю, что мне следует начать с душа, поэтому я включаю краны на самую горячую воду, которую я могу выдержать, встаю под многочисленные душевые лейки и издаю стон, как только на меня попадает горячая струя. Секс с Иваном — лучшее, что я когда-либо чувствовала, и мои эмоции по поводу того, что он сделал, я отбрасываю в сторону, но этот душ идет очень близко к этому.

Я стою под душем, пока не теряю счет времени, просто впитывая жар. Вода смывает дневную грязь и напряжение, и я чувствую, как мои мышцы медленно распускаются, стресс тает. Я тянусь за бутылкой шампуня, какой-то люксовой марки, которую, я уверена, Джаз узнала бы, и намыливаю его в руках, вдыхая сладкий аромат, пока втираю его в кожу головы. Я издаю еще один стон, ощущение настолько приятное, что я на мгновение прислоняюсь к стене, впитывая волнение от того, что я чистая и вымытая.

Это почти опьяняет, как хорошо это ощущается. Я снова начинаю чувствовать себя человеком, и роскошь всего этого резко контрастирует с опасностью, от которой мы бежали днями напролет. Немалая часть меня хочет, чтобы мы могли просто остаться здесь, чтобы это роскошное пространство могло стать нашим убежищем, и мы могли бы спрятаться здесь навсегда.

И что? Думаю я, смываясь. Ничто из этого не меняет того, что сделал Иван. Ничто из этого не меняет того факта, что он причинил мне боль, что он лгал, и моя жизнь перевернулась из-за него. Все, что он сделал, чтобы попытаться загладить свою вину передо мной, не поможет, потому что уже ничего не исправишь.

Правда?

Я с некоторым сожалением выключаю воду, выхожу и обматываю себя плюшевым полотенцем, вздыхая от еще одного простого удовольствия, о котором я забыла. Зеркало запотело, и я подхожу к стойке, вытирая руку небольшим кругом по стеклу. Мое отражение смотрит на меня — худее, чем видела себя в последний раз, уставшая, с темными кругами под глазами. Я выгляжу так, будто мне нужно проспать неделю.

Я слышу, как открывается дверь, и немного подпрыгиваю, прижимая руку ко рту, чтобы заглушить вырывающийся крик.

— Это я, — слышу, как Иван кричит из комнаты прямо за дверью, и я закусываю губу, смущаясь, что я такая нервная.

Я сильнее заворачиваюсь в полотенце, внезапно осознавая, насколько я уязвима, даже когда оно закрывает меня. Мое сердце колотится, когда я слышу шаги Ивана в другой комнате, а также шуршание сумок. Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

Это просто Иван. Не то чтобы мы никогда раньше не видели друг друга голыми. Но каким-то образом, в роскоши этой комнаты, с уединением и внезапно появившимся временем, это ощущается по-другому.

— Я принес кое-какую одежду, — кричит Иван через дверь. — Я оставлю ее на кровати. Не торопись, спешить некуда.

Никакой спешки. Я выдыхаю, услышав эти слова, и меня охватывает облегчение, которого я не ожидала. Я слышу, как он уходит, и я выдыхаю, тяжело сглатывая, когда думаю о том, чтобы выйти в ту комнату, где он находится. Мое отражение в зеркале выглядит покрасневшим, и у меня такое чувство, что это не только от горячего душа. Я быстро заканчиваю вытираться, обертывая мокрые волосы вторым, меньшим полотенцем, прежде чем выскользнуть в главную комнату.