Бесконечная свобода

Вообще-то мне передавалась скорее ответственность, а не управление; радар челнока все еще продолжал обследовать корпус космического корабля, определяя полагающийся коридор подхода к точке стыковки. Я держал правую руку на рукояти выключателя отмены: если что-то покажется мне неправильным, то ее нужно будет отпустить. Тогда несколько последних маневров будут проделаны в обратном порядке и челнок вернется приблизительно на ту же позицию в пространстве, которую занимал несколько минут назад.

Переходные тамбуры сошлись с успокоительным металлическим щелчком, и мои уши сразу же заложило: давление в челноке понизилось, сравнявшись с разреженной, но богатой кислородом атмосферой «Машины времени».

– Второй этап, – произнес я. – Посмотрим, удастся ли он нам.

– Думаю, что удастся, – сказал шериф. – Самую трудную часть вы преодолели. Я уставился на него.

– Вы никак не могли узнать наши планы. Никак.

– Именно так.

– Но вы знаете нас настолько хорошо… такие всезнайки… что точно вычислили, что мы собираемся делать?

– Я не стал бы утверждать это с такой определенностью. Но вы правы, меня предупреждали о возможности бунта, при котором не исключалось насилие, и рекомендовали не оказывать сопротивления.

– А дальнейшее? Что мы собираемся делать?

– Это тайна для меня, вернее, догадки. Меня просили не соединяться с Целым Деревом, и поэтому мне известно не слишком много.

– Но остальные знают. Или думают, что знают.

– Я и так сказал слишком много. Просто продолжайте следовать своему плану. Вы сможете все узнать по ходу действия.

– Вы все-таки можете что-нибудь знать, – тяжело проговорил Макс.

– Давайте действовать, – сказала Мэригей, – независимо от того, что они приготовили для нас, независимо от того, что они думают, что они знают, наш второй этап изменить нельзя.

– Ты ошибаешься, – возразил Макс. – Мы должны выяснить у этого ублюдка все, что возможно. Мы ничего не потеряем, если слегка нажмем на него.

– Но и ничего не выиграете, – ответил шериф. – Я рассказал вам все, что знал.

– Давайте проверим, – предложила Роберта. – Макс прав. Нам нечего терять.

– Потерять мы как раз можем много, – откликнулся я. – Ты говоришь точь-в-точь как те старики-сержанты, которые начинали учить меня. Это переговоры, а не война.

– Они грозили убить нас, – возразил По. – Если это не война, то что-то очень похожее. Мэригей пришла мне на помощь.

– Оставим это как вариант. А сейчас, я думаю, нам не следует причинять ему никакого вреда или оказывать чрезмерное давление.

– Только избить и связать его, – уточнила Роберта.

– Если нам все же понадобится выжать из него информацию, – гнула свое Мэригей, – то мы сможем это сделать. Ну, а сейчас мы должны действовать, а не разговаривать. – Она стиснула лицо ладонями. – Кроме того, они сейчас скорее всего имеют своего собственного заложника. Джинн не могла далеко уйти в этом флотере.

– Джинн убила одного из них, – сказал Макс. – Она уже труп.

– Заткнись, Макс, – негромко, но твердо сказала Мэригей.

– Если она еще жива, то служит препятствием для нас.

– Заткнись.

– Ты прошмандовка, коблуха! – заорал Макс. – Ты всегда…

– Моя жена не прошмандовка и не коблуха. – Я изо всех сил старался говорить ровным голосом. – Когда мы войдем в эту дверь, она станет твоим командиром.

– С этим у меня нет проблем. Я долго служил и ни разу не встречал командира, который трахался с людьми другого пола. И если вы думаете, что она не коблуха, то вы слепые, как черви.

– Макс, – спокойно сказала Мэригей, – в моем сердце была и двуполая любовь, и лесбийская любовь, и пустота, как сейчас. На этом челноке командует Уильям, а ты не подчиняешься приказам.

– Ты права, – тускло отозвался Макс и добавил, повернувшись ко мне: – Я потерял голову и приношу извинения. Слишком много всего произошло, и слишком быстро. А я не был солдатом с тех пор, как появились на свет мои дети.

– Я тоже, – ответил я, но не стал развивать тему. – А теперь пошли.

Мы ожидали, что за дверью переходного тамбура будет темно и прохладно: покидая судно в последний раз, мы оставили его в режиме минимального расхода энергии для поддержания систем корабля. Но искусственное солнце ярко светило; в теплом воздухе пахло травой – значит, на плантациях росли посадки.

А на погрузочной аппарели нас ожидал тельцианин. Безоружный. Он сделал свой приветственный жест, обняв себя за плечи.

– Вы знаете меня, – сказал он. – Антарес-906. Уильям Манделла, вы руководитель?

Я посмотрел ему за спину, на ухоженные плантации.

– Что это, черт возьми, значит?

– Я говорю сейчас только с руководителем. Это вы?

– Нет. – Я положил руку на плечо Мэригей. Она тоже замерла в изумлении. – Моя жена.

– Мэригей Поттер. Пойдемте со мной в рубку.

– Они готовы к полету, – сказал Макс у меня за спиной. – Прямо на Землю.

Нам говорили, что потребуется несколько недель, чтобы сельскохозяйственные «угодья», входящие в систему жизнеобеспечения, дошли до эксплуатационного состояния, и лишь после этого нас уложат в анабиозные камеры. Но, похоже, сейчас мы направлялись прямиком туда.

– Сколько здесь народу, Антарес? – спросила Мэригей.

– Больше никого.