Бесконечная свобода

– Я могу доставить вас в космопорт. Мне не разрешается передвигаться по дорогам без колес.

Мы вошли внутрь, и четыре больших окна сразу же стали прозрачными. Как только мы уселись, двери закрылись, машина попятилась, развернулась и, покачиваясь, перебирая двенадцатью членистыми ногами, быстро направилась в дальний конец посадочной полосы.

– Почему у тебя нет колес? – спросил я, заикаясь от судорожного покачивания машины.

– У меня есть колеса. Я не надевал их в течение весьма длительного времени.

– Есть ли люди в космопорте? – обратился к машине Мухаммед.

– Я не знаю. Я никогда не был внутри.

– А есть ли вообще люди в мире? – вновь задал я вопрос.

– Это не тот вопрос, на который я способен ответить. – Машина остановилась настолько резко что Матт и я, сидевшие непристегнутыми, чуть не вылетели из кресел. Двери резко открылись. – При выходе из салона не забывайте свои вещи. Соблюдайте осторожность на территории космодрома. Желаю хорошо провести время.

Главное здание космопорта представляло собой огромную конструкцию без единой прямой линии: сплошные параболы и цепочки, похожие на структурные формулы сложных молекул, да яркие металлические фасетчатые поверхности, казавшиеся откованными вручную Приближавшееся к зениту солнце сотнями оранжевых огней ослепительно сверкало на металлических частях.

Мы нерешительно подошли к двери с надписью «diijha/вход», которая при нашем приближении почему-то беззвучно скользнула вверх. Проходя через это подобие гильотины, я ощутил заметную тревогу. Другие также не стали задерживаться в проеме.

В здании не было тишины. Слышался какой-то, казавшийся успокоительным, звук, напоминавший модулируемый белый шум; он пульсировал в ритме, более медленном, чем сердцебиение. И чуть слышался скорее угадывавшийся, чем улавливаемый ухом перезвон.

Пол был усыпан пустыми одеждами.

– Ну что ж, – первым нарушил молчание По, – я полагаю, что мы смело можем развернуться и отправиться домой.

Антарес-906 издал шипящий звук, которого я никогда от него не слышал, и медленно описал левой рукой круг в воздухе.

– Я ценю вашу потребность в юморе. Но здесь имеет очень много, что делать, и может иметься опасность. – Похоже, что он от волнения разучился правильно говорить на английском языке, которым вообще-то владел безукоризненно. Он повернулся к Мэригей. – Капитан, я предлагаю, чтобы по крайней мере один из вас вернулся на судно за боевым костюмом.

– Хорошая мысль, – согласилась она. – Уильям, выгляни наружу, посмотри, не удастся ли поймать эту прыгающую штуку.

Я вернулся к входной двери, которая, конечно же, не открылась передо мной. В сотне метров от нее обнаружилась другая дверь с надписью «mosch/посадка». Когда я вышел из здания, ко мне, звеня и подпрыгивая, подбежал тот же самый транспортер.

– Я забыл кое-что, – сказал я. – Отвези меня обратно на судно.

Облачение в боевой костюм вообще-то достаточно зрелищное и, можно сказать, артельное действо. Помещение для переодевания обычно рассчитано человек на сорок. Вы раздеваетесь догола, вскакиваете в костюм, прикрепляете спереди и сзади трубки для приема испражнений, после чего позволяете доспеху, словно раковине моллюска, закрыться, и выходите наружу. Теоретически за пару минут можно ввести в бой целую группу одетых в боекостюмы солдат.

В том же случае, когда у вас нет достаточной практики и оборудования для облачения, а костюм не подогнан под ваши размеры, этот процесс не является ни быстрым, ни драматическим. Вы так и этак изворачиваетесь и корчитесь, наконец прилаживаете все на место, а затем пробуете вручную закрыть раковину. Когда она не закрывается (а так обычно и бывает в подобных случаях), вы возвращаетесь на несколько шагов назад и начинаете все сначала.

Мне потребовалось почти пятнадцать минут, после чего я неуклюже затопал вниз по рампе, с каждым шагом чувствуя себя все увереннее. Двери транспортера открылись.

– Благодарю тебя, – сказал я. – Пожалуй, я пройдусь пешком.

– Это не разрешается, – сказала машина. – Это опасно.

– Самый опасный здесь я, – сказал я, подавив в себе импульс оторвать у машины пару ног, чтобы посмотреть, как она поведет себя. Вместо этого я включил умножитель усилия костюма и побежал, делая огромные пологие прыжки.

Это получалось у меня не столь гладко и автоматически, как когда-то, но все равно я двигался быстро и оказался у двери космопорта меньше чем через минуту.

Дверь не пожелала открыться передо мною, посчитав меня механизмом. Я прошел сквозь нее. Небьющееся стекло потеряло прозрачность, прогнулось и разорвалось, словно ткань.

Мэригей рассмеялась.

– Ты мог бы и постучать.

– Вот я и постучал, – сказал я, усилив голос так, что по огромному залу разнеслось эхо, а потом убавил громкость до обычного разговора. – Наши необычные товарищи отправились искать свои деревья? – Шерифа и тельцианина не было видно. Она кивнула.

– Попросили нас подождать здесь. Как костюмчик сидит?

– Пока еще не знаю. Усилители ног работают. С дверями все получилось отлично.

– Почему бы тебе не выйти и не испытать артиллерию? Костюм довольно старый.