Бесконечная война

— Непременно приходите, — сказала она. — Без вас будет совсем по-другому. Вы участвовали в этом знаменательном приключении с биглями. И, в конце концов, вы — старейший друг Джошуа за пределами Приюта.

Янсон рассмеялась.

— Правда? А я думала, что я просто коп с нетрадиционной ориентацией, который старательно портил себе карьеру. Если, кроме меня, у Джошуа никого нет, я ему сочувствую… Послушайте, сестра, путешествие поставило точку. Все эти переходы и таблетки…

— И доза радиации, которую вы получили в подземном храме, или где там, чтобы спасти Салли Линдси, — сурово сказала Агнес. — Она мне рассказала. Моника, вам не придется никуда переходить. Во всяком случае, после того как мы переправим вас на Запад-11. Лобсанг устроил там прелестный маленький летний домик, и вы можете располагать им сколько вздумается.

Она подалась вперед, и Янсон увидела, что ее кожа — кожа тридцатилетней женщины, если верить Лобсангу, — была слишком свежей и гладкой, чтобы выглядеть убедительно. Она подумала: молодые инженеры, которые создают подвижные модули, не умеют передавать возрастные изъяны. Агнес меж тем продолжала:

— Я сама никогда не понимала, в чем притягательность переходов. Один раз попробовала, да. Я не могла этого не сделать, правда? Раз уж по Приюту болтался знаменитый Джошуа Валиенте. Я увидела только заросли, да еще свои собственные туфли, пока пыталась не выблевать завтрак. И ни души вокруг. Ничего интересного. А теперь, когда я перехожу… я вообще ничего не чувствую. Такой меня сделал Лобсанг, идиот. Во всяком случае, я не вижу смысла. Лучше дайте мне «Харлей» и свободное шоссе. Лейтенант Янсон, вы должны принять приглашение, вы — почетный гость. Это приказ.

И вот настала суббота, 8 сентября 2040 года.

Два часа дня. Слава богу, в Мэдисоне на Западе-11 стояла ясная солнечная погода. Янсон застенчиво вышла из летнего домика, о котором говорила Агнес и который оказался чудесным коттеджем со всеми современными удобствами. С пригорка были видны зеленые лужайки, густые рощи и полянки с цветами, спускавшиеся к озеру. Вечеринка, устроенная Агнес, растянулась по местности, несколько десятков человек бродили туда-сюда, дети и собаки шумно играли, отдельная компания собралась вокруг решетки с барбекю, над которой поднимался белый дом. Кучка троллей, сидевших у воды, затянула песню, и Янсон никак не могла узнать эту ускользающую мелодию…

На мгновение она растерялась. Янсон показалось, что она увидела людей без прикрас и мишуры, Просто толпу гуманоидов, гулявших по травке. Безмозглых, как молодые шимпанзе. Тролли. Эльфы. Кобольды. Она вспомнила кобольда, который называл себя человеческим именем — Финн Маккул. Он носил кое-какую одежду, как человек. И солнечные очки! Он болтал, пока Салли и Янсон пытались заснуть, — болтал чушь, но явно подражая их разговору. Теперь иногда, слушая пустословие какого-нибудь политика по телевизору или разглагольствования священника, Янсон видела перед собой кобольда, стоявшего на задних ногах и моловшего ерунду, точь-в-точь как Маккул.

Эльфы, сбившиеся с пути, — так Петра называла людей.

Янсон покачала головой. «Гони эти мысли», — велела она себе и решительно двинулась вперед. Открытые участки кожи у нее были намазаны защитным кремом, редеющие волосы на голове прикрывала шляпа. Янсон старалась держаться как можно прямее.

Она не прошла и десяти метров, когда ее нагнала сестра Агнес в компании еще двух монахинь. Одна была пожилая, другой, вероятно, подступало под сорок.

— Моника! Спасибо, что присоединились к нам. Это мои коллеги, сестра Джорджина и сестра Иоанна.

Сестра Иоанна показалась Янсон смутно знакомой.

— Мы уже встречались?

Монахиня улыбнулась.

— В миру меня звали Сара Энн Коутс. Я была в Приюте. В смысле жила там. Когда я выросла… то вернулась.

Сара Энн Коутс. Теперь Янсон вспомнила лицо двенадцатилетней девочки, испуганное, смущенное, смотревшее с фотографии в папке, посвященной Дню перехода в Мэдисоне. Сара была в числе приютских детей, которых Джошуа Валиенте спас в те безумные часы, когда двери Долгой Земли впервые приоткрылись.

— Приятно увидеть вас вновь, сестра.

— Пойдемте, — сестра Агнес взяла Янсон под руку, и они медленно пошли к грилю.

— Вы отличная хозяйка, Агнес, — сказала Янсон лишь с малой долей сарказма. — И вы, и ваши гости так и бегут ко мне, как только я показываюсь.

— Считайте это подарком. Но не говорите Лобсангу. Он изводит меня, создавая аватары. Итерации. Мои копии, которые расхаживают повсюду. Он говорит: у тебя ведь столько дел. А я говорю: вообрази споры между мной, мной и мной! Послушайте, Моника, сегодня сестры Джорджина и Иоанна о вас позаботятся. Если что-нибудь понадобится, только скажите. И если вдруг захочется уйти, тоже не стесняйтесь.

Янсон подавила вздох. Она знала, что нуждается в помощи, как бы ни отрицала это.

— Спасибо. Вы очень добры.

Легкий изменчивый ветерок по-прежнему доносил до них песню троллей, в привычном тролльем стиле — человеческий мотив, снабженный дополнительными гармониями, повторялся по кругу, перекрывая сам себя.

— Что это такое?