Бесконечная война

Скорость нарастала, быстрее и быстрее сменялась погода. Жак заставил себя смотреть в окно и сосредоточился на поручне, за который цеплялся. Вибрация корабельных моторов отзывалась в ногах сквозь пол.

А потом мелькание закончилось, миры превратились в сплошное размытое пятно. Солнце — бледнее обычного — висело неподвижно, в безоблачном небе, которое обрело ярко-синий оттенок, словно ранним вечером. Пейзаж внизу был туманным и смутным, очертания холмов — серыми и нечеткими, там и сям виднелись участки леса, которые росли, дрожали и пропадали. Река, которая прежде порывисто извивалась под кораблем, теперь словно разлилась, затопив землю жидким серебром, и побережье тоже превратилось в сплошное пятно, так что граница между сушей и морем стерлась.

— Мы миновали порог слияния переходов, — пробормотала Роберта.

— Да! — воскликнул Чень. — Теперь мы движемся на максимальной скорости, пятьдесят миров в секунду. Невероятно! Миры мелькают быстрее, чем сменяются изображения на цифровом экране, — быстрее, чем успевает следить глаз. На такой скорости корабль способен покрыть маршруты первопроходцев Долгой Земли всего за полчаса. На такой скорости, если не сбавлять ее, можно пройти более четырех миллионов миров за день…

Жак спросил:

— Но мы движемся и в сторону, так? Почему?

— Потому что движутся материки, — немедленно ответила Роберта.

Чень одобрительно кивнул.

— Верно. На Базовой Земле материки дрейфуют с течением времени. Примерно на дюйм в год. Благодаря кумулятивным эффектам некоторое движение так же ощутимо, если идти по мирам последовательно. Поэтому мы смещаемся вбок, и моторы удерживают нас над серединой тектонической плиты, на которой находится Китай. Лучше так, чем совсем потеряться, — он подмигнул Жаку. — Кстати говоря, китайские корабли установили ряд скоростных рекордов.

Капитан взглянул на часы.

— А теперь, с вашего позволения, мне нужно похвалить механиков. Или успокоить. Или то и другое. Долг зовет…

Жак заметил, что нижние цифры на счетчике, висевшем на стене салона, превратились в размытое пятно, как и сами миры, над которыми летели корабли, тогда как верхние — крупные, медленно менявшиеся — продолжали отмерять гигантские шаги, которыми путешественники двигались навстречу неведомому.

А тролли продолжали петь.

42

Отрывки из дневника капитана Мэгги Кауфман.

На Долгой Земле продолжалось лето, а военный корабль «Бенджамен Франклин» летел дальше — довольно хаотически, двигаясь зигзагом. Колонисты Долгой Земли не организовывали свою жизнь сознательно, будь то в географическом или в последовательном смысле, и, тем не менее, как заметила Мэгги, все равно возникало нечто вроде организации, по мере того как в соседних мирах росли скопления ферм. Герри Хемингуэй представил научную модель этого процесса — утечки человечества на Долгую Землю, повлекшей за собой перераспределение, которое он обозначил как «на краю хаоса». Мэгги устало подумала, что Герри попал в самую точку.

Однажды на побережье Атлантики под мягким небом Кукурузного пояса они повстречали британский дирижабль под названием «Сэр Джордж Кейли», возвращавшийся из исландской экспедиции. В таких местах, как Исландия, путники бродили по соседним мирам в поисках подходящей погоды. Имея выбор, люди всегда предпочитали мир с климатическим оптимумом. Смени Землю, выбери погоду. В случае с Исландией колонисты искали миры с относительно мягким климатом, вроде того, что существовал в первом тысячелетии, когда эту страну впервые открыли и колонизировали средневековые викинги. (Некоторые наряжались соответствующим образом.)

Экипажи нанесли друг другу визит. По опыту Мэгги, у британцев всегда было наилучшее спиртное, включая джин с тоником, который пили, провозглашая тосты за его величество, — и вдобавок британские моряки сидели во время верноподданнических тостов. Эта традиция брала начало во времена Нельсона, когда в тесных деревянных каютах просто негде было встать.

Впрочем, для «Франклина» подобные приятные встречи составляли исключение, а не правило.

Гораздо чаще они получали призыв из какого-нибудь мира в семистах тысячах переходов от Базовой Земли, где очередной исполненный надежды золотоискатель, который почерпнул все сведения о добыче руды исключительно из кино, превратил потенциальную шахту в смертельную ловушку. Извлекать таких умников было технически непросто, но, к счастью, один из членов экипажа, курсант Джейсон Санторини, в юности несколько лет занимался спелеотуризмом — он просто обожал разгребать груды камня.

Когда очередная унылая спасательная операция завершилась, Мэгги дала экипажу на отдых два дня, прежде чем двинуться дальше.

На второй день, когда Мэгги сидела на ланче со старшими офицерами — на земле, в тени «Франклина», причем курсант Санторини в награду за свои труды удостоился чести отобедать за капитанским столом, — из-за горизонта появился другой твен, маленькое торговое судно. Он спустил трап неподалеку в зарослях, и с корабля, слегка неуклюже, спустились двое — пожилая женщина и мужчина средних лет.

За ними следовала кошка.