— Не бойс-ся, человеч-чек. Я тебя защищаю. Ты в безопас-сности. Будь моим другом.
— Договорились. Меня зовут Джошуа.
Кобольд серьезно кивнул.
— Знаю. Тебя пос-слал Лобсанг.
— Лобсанг? Ты знаешь про Лобсанга? И почему я не удивлен?
Билл сказал:
— Кобольды о тебе наслышаны, Джошуа. Особенно с тех пор, как я принялся искать Салли.
— У тебя ес-сть камень, который поет?
— Камень, который поет?
— Да. Камень, который ес-ст человеческую душу и поет. С-священная музыка. Люди, которые поют пос-сле смерти… — Кобольд помолчал, в задумчивости двигая губами, и внезапно закончил: — Как Бадди Холли.
— Скажи «да», — велел Билл.
— Да.
— Блин, Джошуа, я всё должен разжевывать? Отдай ему кассету.
— А, камень, который поет. Я понял.
Джошуа полез в карман куртки, которую использовал в качестве подушки, вытащил старую поцарапанную кассету и протянул кобольду. Тот взял ее, как ревностный адепт священную реликвию, понюхал, поднес к уху, осторожно потряс.
— Билл здес-сь уже бывал. Мы говорили. Он принос-сит муз-зыку. И кофе. У него ес-сть машинка, которая пьет с-солнце и играет с-священную муз-зыку.
— То есть магнитофон?
Кобольд повертел кассету длинными пальцами.
— «Кинкс-с»?..
— Тот альбом, который ты хотел, — сказал по рации Билл.
— Хорош-шо…
Кобольд вытащил из мешочка на поясе старый кассетный аудиоплеер, подставил рассветным лучам блестящую солнечную батарею, надел на шею древнего вида наушники и сунул кассету в прорезь.
— А ещ-ще?..
— Двенадцать песен, моноверсия, выпущена в Европе, плюс британский релиз, пятнадцать песен, стерео и моно, ну и парочка раритетов. «Скотный двор», микс. И ранее не выходивший трек под названием «Трусы Мика Эйвори».
Но кобольд уже не слушал. Он прислонился спиной к дереву, прижав к ушам потрепанные наушники.
Билл негромко произнес:
— Всё. На пару часов он потерян для мира. Джошуа, если тебе нужен завтрак, сейчас самое время.
— «Кинкс»?..
— Популярная в шестидесятые английская группа, которая прославилась в Америке, когда…
— Билл, мне плевать, не сочти за неуважение к «Кинкс». Скажи, зачем ты дал ему кассету?
— Натуральный обмен, Джошуа. Кобольдам нравится человеческая культура. Некоторые из них обожают музыку. Например, этот прямо спятил, когда впервые услышал «Закат над Ватерлоо». Он — мой осведомитель. Информант. Я приношу музыку, которую он любит, а он — сведения.
— Да, но кто сейчас пользуется кассетами?
— Он старше, чем выглядит, Джошуа. Он много лет торговал с людьми. И вдобавок его путь разошелся с человеческим миллионы лет назад. Вряд ли стоит требовать, чтобы он мгновенно перенимал новые технологии, правда?
Джошуа вылез из спальника.
— Я хочу кофе.
44
Первые путники, исследовавшие Долгую Землю, не нашли никаких признаков присутствия современного человека за пределами Базовой Земли.
Впрочем, они нашли несколько каменных орудий. Обнаружили в недрах пещер окаменевшие очаги. И даже несколько костей. Но никакого серьезного рывка. Ни наскальных росписей, ни украшенных цветами погребений, ни городов, ни высоких технологий (во всяком случае, созданных людьми). Искра высшего разума наверняка зажглась в низком черепе доисторического человека в миллионах миров, как и на Базовой Земле, но нигде больше она не превратилась в пламя. Какова бы ни была причина, альтернативные вселенные, куда хлынули земные поселенцы, в основном представляли собой темные и тихие миры. Миры, заросшие деревьями. Сплошными непроходимыми лесами. Базовая Земля представляла собой прогалину в джунглях, маячок цивилизации, один-единственный круг света, за пределами которого без конца тянулись тени. На Долгой Земле жили гуманоиды, потомки давно исчезнувших двоюродных братьев человечества, но люди убедились, что никогда не встретят существо, равное им по уму. Например, способное говорить по-английски.
Проблема заключалась в том, что эта теория, которую охотно принимали все, была целиком и полностью ошибочной.
Профессор Вотан Ульм из Оксфордского университета, автор нашумевшей, хоть и спорной книги «Двоюродные братья питекантропов: распространение гуманоидов по Долгой Земле», в своем интервью Би-би-си описал существ, известных как кобольды.