Бесконечная война

— Кто знает, что происходит в их головах?

— Шеях,— поправила Диана. Как и полагалось медику, она ознакомилась с анатомией нашего спутника, относившегося к иной расе.

Я тоже имел о ней представление.

— Это просто такое выражение.— Чмокнув губами, я обратился к кораблю.— Поставь еще Моцарта.

Почти сразу же послышались мягкие звуки струн лютни, к которым постепенно присоединились деревянные духовые.

— Он был немец? — осведомилась Диана.

Я кивнул.

— Возможно, из Пруссии.

— В наше время его все еще играли. Хотя это звучит странновато для моего уха.

Я снова обратился к кораблю.

— Какая часть твоей музыки относится к периоду до конца двадцатого столетия?

— По времени звучания приблизительно семь процентов. По наименованиям приблизительно пять процентов.

— Вот так-то! Я могу слушать только одну из каждых двадцати записей.

— Тебе следует все же ознакомиться и с музыкой других эпох,— посоветовал Чарли.— Классицизм и романтизм время от времени возрождаются.

Я кивнул, но, хотя и не стал возражать, остался при своем мнении. У меня уже было немало возможностей послушать музыку, созданную с перерывами в несколько столетий.

— Возможно, нам следует перераспределить обязанности. Дать впавшим в депрессию какие-то существенные занятия.

— Это может помочь. Но не хотелось бы, чтобы это оказалось слишком уж очевидным.

— Наверняка это будет наилучшим выходом,— заметила Мэригей.— Поместить людей с неустойчивой психикой на все ключевые позиции.

— Или погрузить их в анабиоз,— бросил Чарли.— Это закроет вопрос на ближайшие сорок тысяч лет.

— Не думай, что я еще не слышала подобных предложений.

— А не могли бы мы просто сообщить всем о возникновении такой проблемы? — вслух подумал я.— Они взрослые разумные люди...

— Вообще-то двое из пациентов дети. Но я думаю, что так поступать не стоит: это вызвало бы еще большее беспокойство и новые случаи депрессии.

— Вообще-то основная проблема заключается в том, что депрессия и связанное с нею беспокойство являются не только поведенческим, но и биохимическим расстройством. Но пытаться покончить с этой временной, надеюсь, проблемой при помощи изменения мозговой химии людей было бы последним делом. Через некоторое время в пространстве окажется корабль с полным трюмом наркоманов. И мы четверо будем в их числе.

— Безумец ведет безумцев,— протянул Чарли.

— Корабль дураков,— проворчала Мэригей.

Я поцеловал воздух, призывая корабль к вниманию.

— Ты мог бы довести задание до конца в том случае, если все пассажиры сойдут с ума?

— Некоторые из вас уже сошли с ума, хотя, возможно, мои стандарты слишком высоки. Да, если капитан отдаст приказание, я могу заблокировать средства управления и вести полет по заданному плану без вмешательства человека.

— А если капитан тоже сойдет с ума? — поинтересовалась Мэригей.— И оба помощника капитана?

— Вы знаете ответ на это, капитан.

— Я знаю,— ровным голосом подтвердила Мэригей и отхлебнула глоток вина.— И знаете что? От этого ответа я чувствую себя подавленной.

Глава 4

На следующий день произошло событие, которое произвело на нас куда более сильное угнетающее впечатление, чем проявившиеся случаи депрессии.

Я находился в своем кабинете на общем этаже, где занимался одной из своих синекур: обобщал пожелания народа по поводу дневного и вечернего киносеансов. Большинство названий я никогда не слышал. Два человека попросили показать «Эта ночь нам запомнится» и «Титаник», что, конечно, должно необыкновенно поднять дух зрителей. Космические айсберги. Пока что о них еще никто не заговаривал.

Полуоткрытая дверь распахнулась, и на пороге появился тельцианин. Я каркнул ему приветствие и взглянул на часы. Еще пять минут, и я убежал бы на ланч.

— Я не знал, к кому обратиться с этой проблемой: к вам, к капитану или к шерифу.— (Зачем ему мог понадобиться шериф?) — Вы оказались ближе всех.

— Что у вас за проблема?

Существо изобразило нечто вроде танца, что говорило о крайней степени волнения.

— Один из людей пытался убить меня.

— Помилуй бог! — Я вскочил с места.— Кто это?

— Его именуют Чарльтон.

Ну конечно, это Кэл.

— Ладно. Я сейчас вызову шерифа, и мы найдем его.

— Он находится в моей каюте. Мертвый.

— Вы убили его?

— Конечно. А вы поступили бы по-другому?

Я связался с Мэригей и шерифом и велел им немедленно спуститься ко мне.

— При этом были какие-нибудь свидетели?

— Нет. Он был один. Сказал, что хочет поговорить со мной.

— Что ж, его должен был видеть корабль.

Тельцианин, почти как человек, покачал головой.

— Насколько мне известно, корабль не контролирует мое жилище.

Я чмокнул губами и спросил об этом у корабля. Электронный мозг подтвердил предположение существа.

— Правильно. Помещение, отведенное тельцианину, является частью грузового трюма. В моей программе не был предусмотрен визуальный контроль складов.

— Ты видел недавно Кэла Чарльтона, направлявшегося туда?

— Чарльтон вошел в лифт в одиннадцать тридцать две, и кабина спустилась на складской этаж.

— Он был вооружен?

— Я не могу сказать ничего определенного.