Бесконечная война

— Коллапсарный переход. Но они вновь появляются где-то еще.— Я помотал головой.— Материя не исчезает. Предмет может откуда-то пропасть, но при этом он просто изменит свое положение или состояние. Частица и античастица уничтожают друг друга, но они все же остаются «там» в произведенных при аннигиляции фотонах. Даже вещи, поглощенные сингулярностью, центром черной дыры, на самом деле не исчезают, i

— А вдруг это было устроено ради нас? — предположил шериф.

— Что? Каким образом?

— Я не имею ни малейшего понятия, каким образом. Но, похоже, единственным объяснением может служить физическая возможность происшедшего. И у нас, видимо, будет достаточно времени, чтобы постараться это выяснить.

— Давайте сыграем шутку с этими ренегатами,— провозгласил Чарли с подчеркнутым центрусским акцентом,— пускай все сделают так, чтобы казалось, будто четырнадцатого галилея сто двадцать восьмого года все напрочь исчезли. Все разденемся, покидаем одежду, где стояли, и голыми спрячемся в укромных местах. А сами тем временем откачаем топливо из «Машины времени» и заставим их вернуться.

— А потом ка-ак выпрыгнем! — добавил я.

Шерифа наши упражнения в остроумии обидели.

— Я не утверждаю, что это разумно. Я только говорю, что пока никакая версия не подходит к обнаруженным фактам.

— Так давайте поищем другие факты.— Я сделал широкий жест рукой.— Как мы будем выходить: через окно или воспользуемся дверью?

Глава 4

До сумерек я говорил с Мэригей еще полдюжины раз. Там, на орбите, они, передавая друг другу бинокль, рассматривали планету и не видели никаких признаков жизни, кроме тех следов, которые мы оставили в снегу. Правда, их удавалось разглядеть только лучшим наблюдателям, которые знали, что они хотят увидеть: бинокль был всего лишь пятнадцатикратным. Так что, теоретически, спрятаться от наших наблюдателей могли тысячи людей.

Но в свете того, что мы нашли и чего не нашли, в это было трудно поверить. Все подводило к одному и тому же невероятному выводу: в 12.28 дня 14 галилея 128 года все люди, Человеки и тельциане без следа растворились в воздухе.

Гипотеза о точном времени случившегося основывалась на одном-единственном факте: положении стрелок сломанных механических часов, обнаруженных на полу мастерской кого-то из людей, полной подобными диковинками. Одежда хозяина валялась совсем рядом с часами.

Когда мы добрались до центра города, уже начинало темнеть, так что мы решили отложить его обследование до завтра, чтобы в нашем распоряжении был целый световой день. К тому же все мы устали как собаки. Наших сил хватило только на то, чтобы держать глаза открытыми, пока мы ужинали случайно обнаруженными под подтаявшим снегом консервами. В кухне Роберты был шкафчике вином, но мы не взяли оттуда ничего: это казалось все равно что обокрасть исчезнувшего.

Мы с Чарли устроились на ночлег на каталках (установленные по-другому, они превращались в операционные столы), расположенных в корме машины. Нам удалось даже найти несколько надувных подушек. Шериф улегся на полу, подложив под голову деревянный чурбак, который он нашел на улице.

Он проснулся на рассвете, очевидно, от холода и разбудил нас, включив обогреватель. Мы сидели несколько минут в отупении, сожалея об отсутствии чая или кофе, которые могли бы так хорошо дополнить нашу холодную копченую рыбу и нарезанные ломтиками фрукты. Конечно, мы могли ворваться в какой-нибудь дом или склад, найти там посуду и чай, а затем разжечь огонь. Это было бы легко в Пакстоне, где в каждом доме имелся настоящий камин, топившийся дровами. В Центрусе вместо каминов было центральное отопление и законы о борьбе с загрязнением воздуха.

Мне внезапно очень захотелось возвратиться в Пакстон. Частично из любопытства, а частично из-за иррациональной надежды на то, что зловещее бедствие не распространилось настолько далеко, что мой дом находится на том же самом месте, где я расстался с ним два месяца или двадцать четыре года назад. Что там живет Билл, раскаивающийся, но не изменившийся в остальном.

Мы видели, как по небу с запада на восток проплыла троица наших судов; тусклые золотые звезды на полутемном небосклоне. Я включил радио, но не стал передавать. Они тоже молчали; очевидно, все еще спали.

Я надеялся на это. Здесь и сейчас могло случиться все, что угодно.

Шериф хотел прежде всего отправиться в полицейское управление. Это было единственное здание в Центрусе, которое он по-настоящему хорошо знал, и если на официальном уровне делалось хоть какое-то предупреждение о бедствии, то там мы непременно нашли бы его текст. Мы не возражали. Мне, правда, больше хотелось посетить центр связи, где имелась коммуникационная линия с Землей, но это могло подождать.

Полицейское управление занимало половину Дворца Законов, четырехэтажного, казавшегося монолитным здания с зеркальными стенами. Восточная половина принадлежала судейским службам, западная — полицейским. Мы подъехали к западной двери и вошли внутрь.