Бесконечная земля

Но, как понимала Янсон, Руссо создал отнюдь не благотворительное заведение. Рабочие, в основном молодые и необразованные, зачастую не имели никакого представления о том, что происходит на Долгой Земле, пока не отправлялись туда работать. Как только они понимали, что могут употребить свою силу для самих себя, они, как правило, начинали агитировать за то, чтобы присоединиться к одной из новых Компаний, отправиться в неведомые дали и основать колонию. А иногда, если до них доходило, что существует бесчисленное множество миров, которые не принадлежат джимам руссо, они просто удирали в бесконечное пространство. Многие шли и шли, питаясь тем, что удавалось добыть. Это называлось «синдром Долгой Земли». Поэтому на Руссо и жаловались. По слухам, он привязывал рабочих к месту штрафными санкциями, чтобы пресечь бродяжничество, а если они сбегали, посылал вслед погоню.

Янсон вдруг посетило внезапное предчувствие, что Руссо снова потерпит крах, как уже бывало. И когда его предприятие начнет тонуть, он тем более будет склонен решать проблемы простейшим путем.

– Мистер Руссо, давайте обсудим конкретику жалоб. Мы где-нибудь можем поговорить наедине?

– Конечно.

Янсон знала, что на всех ближайших Землях, в параллельных мирах, которые за одну ночь превратились в потогонные мастерские, люди мечтали о бегстве и свободе. Ожидая кофе, она заметила листовку на подносе с письмами – всего лишь грубо отпечатанное на рыхлой бумаге объявление о создании очередной Компании, намеревающейся пуститься на Запад. Грезы о новых рубежах, даже здесь, в кабинете мелкого предпринимателя… Иногда Янсон, которой уже подступило под сорок, задумывалась, не сорваться ли ей самой в дорогу, оставив в прошлом Базовую Землю и гнусные ближние миры.

Глава 14

Мечты о Долгой Земле. Мечты о границах возможного. Да, через десять лет после Дня перехода Джек Грин это понял. Потому что его жена мечтала о новом мире, и Джек боялся раскола в семье.

«1 января. Мэдисон-Запад-5. Мы провели Раждество Рождество дома а сюда приехали погостить на Новый год но потом мы вернемся на Базовую чтоба чтобы опять пойти в школу. Меня зовут Хелен Грин. Мне одинаццать одиннадцать. Моя мама (доктор Тильда Лэнг Грин) говорит чтобы я вела днвник днивник в этой тетрадке которую мне на Рождество подарила тетя Мэрил. потомучто потому что здесь нет никакой эликтроники электроники эта штука не проверяет как я пишу с умма сойти!!!»

Джек Грин осторожно переворачивал страницы дневника, который походил на толстую книгу в мягкой обложке. Такой рыхлой была почти вся бумага, которую производили здесь, на «Западе-5». Он сидел один в комнате Хелен солнечным воскресным вечером. Хелен играла в мяч в Парковой зоне. Кейти тоже гуляла, и Джек даже не знал где. А Тильда внизу болтала с друзьями и коллегами, которым успела внушить мысль о том, что неплохо бы составить Компанию и двинуться на запад.

– …империи расцветают и умирают. Посмотрите на Турцию. Когда-то это была великая страна, а теперь даже не верится…

– …если человек из среднего класса, он смотрит налево и видит активистов, подрывающих традиционные американские ценности, а потом направо – и понимает, что фритрейдеры экспортируют его продукцию…

– …мы верили в Америку. А теперь мы погрязли в болоте посредственности, тогда как Китай летит вперед на всех парах…

Голос Тильды:

– Теория божественного промысла, конечно, исторически сомнительна. Но невозможно отрицать ту роль, которую сыграл опыт фронтира в становлении американского сознания. И теперь фронтир открыт вновь, для нашего поколения и, возможно, для бесчисленных последующих…

Общий разговор превратился в сплошной гул, и Джек уловил приятный аромат. Настало время для кофе с печеньем.

Он вернулся к дневнику. Наконец-то он добрался до записи, где упоминался его сын. Джек читал, перескакивая через ошибки и зачеркивания.