Бесконечная земля

– Я понимаю, что вы сердитесь. Но заверяю, что никакая опасность вам не грозила. Как вы, должно быть, уже догадались, вы не первый, кто повстречался с этими существами. У меня есть сильная уверенность, что человек, который увидел их первым, решил, что они – русские…

И Лобсанг рассказал Джошуа историю рядового Перси Блэкни, восстановленную по записям в дневнике и обрывистым историям, которые слышала удивленная сиделка во французской больнице, куда Перси отвезли после его внезапного возвращения в 1960-х годах.

Глава 21

Для рядового Перси, который стоял лицом к лицу с бесстрастными поющими незнакомцами в глубине девственного леса, события явно обрели счастливый оборот.

Ну конечно. Это, наверное, русские. Ведь русские сейчас тоже воюют, так? И совсем недавно в окопах ходил номер «Панча», где русских нарисовали… ну да, похожими на медведей.

Его дедушка, тоже Перси, побывавший в плену во время Крымской кампании, охотно рассказывал любопытному мальчику про русских:

– Они воняют, парень, и грязные как черти, по-моему, просто дикари, а иные из них живут черт знает в какой глуши – я таких вообще никогда не видел! Они волосатые, а уж бороды такие, что козу можно спрятать, только, наверное, коза сбежит, потому как ей не понравятся те мелкие обитатели, что кишат в бороде. Но петь они умеют, мальчуган, хоть и воняют, – петь они мастера, еще лучше, чем валлийцы, помяни мое слово, поют они здорово. Но если заранее не знаешь, примешь их за зверей.

И теперь Перси смотрел на толпу волосатых, бесстрастных, но не выказывающих враждебность лиц. Он отважно сказал:

– Я – английский Томми. Ясно? Я на вашей стороне! Да здравствует царь!

Волосатые люди вежливо слушали и переглядывались.

Может быть, они хотели, чтобы он спел еще. В конце концов, мать говорила, что музыка – универсальный язык. По крайней мере, они не взяли его в плен и не пристрелили. Поэтому Перси с большим подъемом исполнил «Типперери», а в финале лихо отдал честь и крикнул: «Боже, храни короля!»

И тут русские неожиданно принялись размахивать в воздухе огромными ручищами и с явным энтузиазмом греметь: «Боже, храни короля». Их голоса раскатывались, как эхо выстрелов в туннеле. Потом они сомкнули косматые башки, как будто совещаясь, и снова запели «Сунь заботы в заплечный мешок».

Правда, на сей раз и заботы и мешок были другими. Рядовой Перси отчаянно силился понять, что же такое он слышит. Да, песня была та же самая, но они исполняли ее, как церковный хор. Отчего-то она, отчужденная от Перси, обрела собственную, хоть и странную жизнь, гармонии переливались и сплетались, как спаривающиеся угри, а затем опять расходились в потоке звуков – и все-таки это был старый добрый «Заплечный мешок». Нет, он стал даже лучше, словно обрел реальность. Рядовой Перси никогда еще не слышал такой музыки, он захлопал в ладоши, и русские тоже – в лесу как будто зазвучала тяжелая артиллерия. Они хлопали так же энергично, как и пели. Может быть, даже еще энергичнее.

И вдруг до Перси дошло, что вчерашние раки были закуской, а не обедом. Что ж, если русские ему не враги, может, они поделятся пайком? Под своими меховыми шубами они казались довольно крупными. Стоило попытаться, поэтому Перси потер живот, недвусмысленно потыкал пальцем в рот и с надеждой взглянул на русских.

Закончив пение, они вновь сгрудились кучкой; до Перси доносился только тихий шепот, похожий на гудение комара – тонкий раздражающий писк, который не дает ночью заснуть. В любом случае, придя к согласию, они опять запели. На сей раз они издавали сплошь свистки и трели, как будто подражали птицам, притом неплохо. Перси различал нотки соловья и скворца, птичья песня лилась как лучший рассветный хор, который он когда-либо слышал. И все-таки его не оставляло впечатление, что русские разговаривают или, точнее, поют – о нем.

Один из лохмачей подошел ближе, под пристальными взглядами остальных, и пропел голосом Перси «Типперери» безошибочно от начала до конца – Перси не сомневался, что это был его собственный голос, даже родная мать бы не отличила. Затем двое русских скрылись в лесу, оставив других невозмутимо сидеть вокруг Перси.

Сев наземь, Перси внезапно почувствовал страшную усталость. Он несколько лет провел в окопах и ни дня – среди мирной зелени. Наверное, заслужил небольшую передышку. Поэтому Перси выпил несколько пригоршней воды из ручья и, невзирая на присутствие волосатых русских, лег на траву и закрыл глаза.

Он медленно возвращался к реальности.

Рядовой Перси был практичным молодым человеком. А потому, лежа в траве, он в полудреме подумал, что не стоит беспокоиться насчет русских, пока они не пытаются его убить. Как говорили ветераны, «лишь бы сапоги не сперли».

Сапоги! Вот о чем напомнил сонный мозг. Сапоги – это главное. Не забывай о сапогах, а сапоги не забудут о тебе. Он всегда тратил массу времени, размышляя о сапогах.