Бесконечное движение к свету

– Виноват – товарищ старший лейтенант Зидерман! – бойко отчеканил он, нарочито выделяя слово «старший».

– Да – в приятном смущении ответил Зидерман, осматривая свои плечи – как-то непривычно звучит – старший лейтенант.

– Это нормально звучит. Лейтенант, старший лейтенант. Разница не большая – раслабляясь телом, сказал Андрей старший – Вот капитан, это уже действительно, будет непривычно звучать. Когда звёздочки обмоем?

– В воскресенье.

– А почему не в субботу?

– В субботу поеду в штаб дивизии с отчётом.

– А в понедельник ты не можешь в штаб с отчётом съездить?

– Нет…

– Ладно. В воскресенье так в воскресенье.

– А тебе тоже, наверно, скоро майора дадут?

– За что? Мы же подвиги не совершали, как некоторые из здесь присутствующих.

– Какие там подвиги?

– Как какие? Одному целую банду боевиков уничтожить – это надо уметь.

– Это всё случайно…. Слушай, давай покурим. Рано ещё на развод.

Они зашли в курилку, сели на длинный, деревянный ящик, служивший скамейкой, и достали из карманов сигареты.

«Закурил… – мысленно упрекнул себя Андрей младший и обратил внимание на пачку сигарет с надписью «Кэмал» – Заграничные курит…. Где-то же достаёт?».

Щелкнув зажигалками, они прикурили и выпустили по длинной густой струе дыма. Около минуты помолчав, они снова сделали по затяжке и после этого старший лейтенант начал свой рассказ.

– Мы только переехали Чихалинский перевал, когда подбили головную машину. Наш водила, то ли с испугу, то ли от ранения, а может он, вообще, был уже убит, короче говоря, он вовсю надавил на газ. УАЗик «рванул», наскочил на камень, и меня выбросило из машины. Я, наверно, ударился головой, потому как, что было дальше, я не помню. Я очнулся в каком-то странном состоянии. Я даже не знаю, как его описать. У меня до этого никогда не было такого состояния. В общем, я был явно не в себе. Осмотревшись по сторонам, я увидел боевиков. Они стояли метрах в двадцати от меня, их было семеро. Стояли кучей и разговаривали на своём языке. Деловые такие все из себя, смелые…. Смотрю – где-то в трёх метрах от меня лежит «винтарь» с «оптикай». Я подползаю, беру винтовку, передёргиваю затвор, потом перемещаюсь к ближайшему валуну….

Зидерман неожиданно замолчал и задумался. Вдруг он резко повернул голову к Андрею и начел говорить быстро, почти полушёпотом, вцепившись взглядом в его лицо.

– Андрей, я ведь в жизни не такой. Правда. Я по натуре человек не рисковый, на отчаянные поступки не способный. Я не оканчивал военное училище, я окончил институт народного хозяйства. Моё дело – экономика и финансы. Сюда я попал случайно, по протекции друга моего отца, майора Пышкина, и на участие в боевых действиях не подписывался. С теперешним рассудком, на то время, я поступил бы совсем по другому: тихонько отполз к балке и кустами дал «дёру» со всех ног. Но тогда…. Я не знаю, это, наверно, от того что я ударился головой. Короче – я действовал расчётливо, чётко и смело! Спокойствие полнейшее, ясность мысли, пульс и давление в норме. Я смотрю в прицел. Оптика – отличная. Все и всё как на ладони. Навожу перекрестие прямо в сердце. Нажимаю на курок. Выстрел. Потом снова перекрестие, курок, выстре, перекрестие, курок, выстрел… И так четыре раза подряд. Всё в цель. Легко и просто, как в компьютерной игре. Трое успели спрятаться. Я жду. Один высовывает из-за камня автомат и даёт очередь, но в совершенно другом направлении. Потом чуть приподнял голову и снова назад. И вдруг я понимаю, что солнце находится с моей стороны! Им солнце в глаза, они меня не видят, зато я их вижу хорошо. Вторая его очередь была короткой и тоже наугад. Потом вижу, снова медленно высовывается голова. Лоб…, глаза…. Я даже винтовку не трогал. Его глаз сам влез в перекрестие. Остались двое. Через какое-то время у одного не выдержали нервы: он встал и побежал. В него даже не интересно было стрелять. Второй сидел долго и не высовывался. Я тоже никуда не торопился. Наконец тот начал передвигаться ползком. Я его поймал в прицел между камней и «засадил» под ребро. Но потом, Андрей, со мной начало твориться что-то страшное: я встал, достал свой табельный пистолет, подошёл к каждому лежащему на земле и выстрелил в голову. Вот так вот, цинично, не зная даже жив тот или мёртв, подошёл и выстрелил.

– Всё правильно – сказал Андрей – контрольный выстрел в голову.

Старший лейтенант сидел с остекленевшим взглядом и не слышал его.

– Последний был жив – всё с тем же застывшим взглядом продолжал Зидерман – Когда я наставил на его пистолет, он расслабился, закрыл глаза, приготовился к смерти. И я не нажал на курок. И не потому, что мне стало его жалко. Наоборот! Я его оставил в живых, что бы тот помучился.

– Ну и что? – спросил Андрей.

– Это был не я – тихо сказал Зидерман, глядя собеседнику в лицо широко открытыми глазами – Это был другой человек.

Андрей вскинул брови, подумал.

– В экстремальных ситуациях, в человеке могут проявляться, незнакомые ему до этого, качества.