Бесконечное движение к свету

– А ведь он прав – сказал Ферум – Когда у вас полон желудок и тело находится в тепле, вы, на самом деле, счастливы. Вы можете придаться приятным размышлениям или заняться творчеством. Вы можете написать роман, стихи, картину или сочинить музыку. Но для какой-нибудь отдельно взятой клетки вашего организма, находящейся где-нибудь в районе ягодицы, это будут непонятные и совершенно не нужные ей поступки. Здесь уже, действительно, более логичным станет действие, как говорит ваш коллега, когда насекомое ползущее по вашей коже, начинает раздражать определённый её участок. Срабатывает механизм защиты: надо почесать, то есть избавиться, уничтожить, отогнать, дабы насекомое не представляло угрозы вам и вашим клеткам.

Ферум вдруг задумчиво прищурил глаза, словно к чему-то прислушивался.

Воспользовавшись этим моментом, Андрей обратился к Василию.

– Вася, не приближайся ко мне со своим педикулёзом – вполголоса произнёс он.

– Да, я… – начал было оправдываться тот.

– Тише! – цыкнул на него Андрей потому что рассказчик возобновил свою речь.

– Получается довольно странная вещь – продолжал Ферум – с позиции элементарных частиц не видно ни благородства, ни подлости. Здесь нет разницы между Добром и Злом, между Жизнью и Смертью… Здесь даже невозможно дать определение гуманности как явления. Но мы не хотим в это верить и ищем подтверждение нашего желания. А что если в мире кроме гуманности больше ничего и не существует? Что если Зло, это всего лишь обратная сторона Добра? Вот, к примеру, что можно сказать о форме нашей Галлактики, глядя с Земли на звездное небо? Мы увидим, и то только частично, движение этих звёзд, движение материи. Если вы станете перед картиной размером пять на пять метров, и расстояние от ваших глаз до холста будет пять сантиметров, то вы увидите всего лишь хаотично разбросанные мазки красок на упорядоченной структуре материала. Вы даже решите, что в строении самого холста есть больше смысла, чем в этих красках. И только когда вы отдалитесь на расстояние пяти метров, вы увидите что именно в хаосе красок и заключён весь смысл. Тоже самое мы увидели бы со стороны элементарных частиц. И здесь возникает вопрос – а не содан ли человек для того, чтобы таким образом определять и отличать плохое и хорошего? Практически ведь только он, человек, наделён такими способностями. Зачем? – извечный вопрос. Ну, например, чтобы создать движение от плохого к хорошему. Ведь всё в этом мире движется от чего-то к чему-то: от плюса к минусу, от тепла к холоду. Или может быть, когда человек совершает хороший поступок в нём появляется какой-то особый вид энергии, в существовании которой где-то, кто-то нуждается? Допустим – энергии Добра?

– Ну, и где здесь гуманность со стороны вашего Бога? – Андрей угрюмо смотрел на рассказчика.

Ферму вдруг заметно оживился.

– Так в том то и дело что всё, оказывается, основывается на благородстве и гуманности. Просто мы не всё видим и замечаем. Но и это сделано специально. Вот к примеру – люди боятся смерти… Ну, и правильно делают. Инстинкт самосохранения надёжно держит человека в страхе перед фактом смерти и неспроста. Так и должно быть. Представите ситуацию, когда люди поголовно перестали бы бояться смерти. Между прочим, в древности, этого страха у людей присутствовало намного меньше. В некоторых культурах человеческое жертвоприношение было обычным явлением. Люди, избранные в качестве жертвы, смело и даже с гордостью воспринимали этот выбор.

Я вот часто думою: а что если все войны, происходившие в прошлом, кровавые конфликты и есть своеобразное регулирование человеческого общества исходящее свыше? В противном случае здравый смысл противоречит сам себе: всё понимать и осознавать, а поступать наоборот? Как ни крути а страх перед смертью должен быть независимо от того, что случится потом. И он есть. Более того – создаётся стойкое впечатление, вплоть до уверенности, что кто-то, таким образом нас заставляет жить.

Вы можете возразить, что вся жизнь на Земле основана на смерти и что в этом нет логики. Но дело в том, что как раз в этом и заключается логика. Если что-то появилась для чего-то или для кого-то, то оно должно этому кому-то и принадлежать, и чему-то служить. Ничего не должно пропадать бесследно или уходить в пустоту. И оно не пропадает. Овце, в общем-то, безразлично, что бедному волку нечего кушать. Но оказывается, что весь смысл жизни овцы заключается в том, что бы её сожрал именно волк. И волка тоже сожрут. И может быть даже та частица, которая когда-то была овцой.