Бесконечное лето: Город в заливе (СИ)

— Разумное решение, — согласился парень, покосившись в сторону кормы. Метров десять по прямой, но рисковать и правда не хотелось — Билл-Уэйд уже показал себя метким стрелком.

— Мистер Уэйд! — громко сказал Ружичка. Ему никто не ответил, только катер, обретя неустойчивое равновесие на вершине скалы, продолжал покачиваться под порывами легкого — хотя не такого уж и легкого, на тридцатиметровой высоте-то! — ночного ветерка, да из-под днища продолжали сыпаться в воду далеко внизу мелкие камешки. — Мистер Уэйд, сдавайтесь! Шансы кончились, шансов больше нет, все ваши подельники нейтрализованы, даже этот толстый умный парень Рейхардт.

— Я бы даже сказал — чересчур умный, — вполголоса добавил он Алисе, перевел дыхание и продолжил. — У вас нет больше работоспособного катера, нет команды и нет даже карты острова сокровищ с сундуком золота — а я ведь предлагал! Поэтому последнее предложение — выходите с поднятыми руками. Гарантирую объективное рассмотрение вашего дела в суде!

— Что ты несешь, какое еще рассмотрение? — прошипела в ухо Алиса. Парень пожал плечами.

— Да он все равно сейчас откажется и еще нагрубит чего-то, такой человек. Я его просто побыстрее подвожу к этому — время, мягко говоря, позднее. Тебя, кстати, как — отпускает, нет?

— Да вроде бы, — задумчиво сказала Алиса. — А что это вообще было — все эти падающие в море метеориты, молнии, вспышки и прочее — это все по-настоящему происходило, или как?

— Какие вспышки? — сделал большие глаза Ружичка. — Я ничего не видел. Проклятые динозавры все закрывали.

Алиса хихикнула, а от лебедки донесся металлический лязг.

— На твое щедрое предложение, парень, отвечу: засунь его себе туда, где не светит солнце! — Билл Хойт был почти спокоен, даже насмешлив. — Мы честные наемники… были, и сдаваться не обучены, пока не исчерпаны все способы обороны. У меня тут три полных магазина, на вас более чем хватит. Давешней девке и вовсе оказалось достаточно единственного патрона — и никакая твоя чертова магия, никакое ваше славянское мумбо-юмбо не смогло ее спасти.

Ружичка дернул щекой, но сдержался.

— Что ж, тогда…

— Я не закончил! — Билл хохотнул. — Вы же русские, как я понимаю, так? Тогда позвольте сказать одну вещь. Я уже имел дело с вашим диким племенем — и не так уж давно, сначала в Джорджии, но не нашей, американской, а той, что у вас на юге… Там было хорошо, хотя климат паршивый, здесь куда лучше… Потом мы поработали в Ичкерии — и сами славно справились, и других научили делать разные игрушки. Я вообще люблю взрывное дело — все эти радиоуправляемые фугасы, неизвлекаемые мины, магнитные мины и мины с пластиковым корпусом, мины с электронными и сейсмическими взрывателями — и это я даже не говорю о способах закладки. У ваших тогда были самые крупные потери за десять лет, насколько я помню.

Алиса скосила глаза на неподвижного Ружичку рядом. Лицо у него было мертвое.

— Но лучше всего мы повеселились чуть западнее, это уже с полгода назад, не больше, — продолжил Билл Хойт. — Юго-восточная часть Юкрейн, «логистическое обеспечение и коучинг». Ха! Мы там зачищали местность, ребята! Мы сами, и натренированные нами ублюдки из местных — очень славные парни, немного, конечно, зацикленные на разном националистическом дерьме, но старательные и в хорошем смысле творческие. Зачистка и сбор трофеев — это было по-настоящему весело! Помню, был случай…

— Саш, не делай этого, — прошептала Алиса. — Он же как раз и хочет, чтобы ты встал — и влепить в тебя пулю.

— Я встану, — пообещал Ружичка ровным тоном. — А вот он ляжет.

В следующий момент Билл Хойт почувствовал, что за спиной у него кто-то стоит. Он не глядя ударил прикладом автоматической винтовки назад, но промахнулся, а в следующий момент оружие улетело в далекую воду внизу. Билл Хойт дернулся было за пистолетом, но опоздал и здесь — в висок ему уже глядело дуло мрачно поблескивающего револьвера. Того самого, рейхардтовского — не соврал, значит, парень насчет него.

— А не приходилось ли тебе бывать с другой стороны баррикад? — почти спокойно спросил тот, кто держал оружие. — Лечь на пол, руки за голову.

Билл Хойт подчинился. Он отлично знал, что расстояние от жизни до смерти даже в лучшие дни — три миллиметра мертвого хода спускового крючка.

— Так как, друг Билл? — парень переместился чуть назад, судя по звуку, оперся на лебедку. — Никогда не доводилось лежать безоружным под обстрелом артиллерии? Видеть, как пакет «градов» ложится сначала далеко от твоего дома, потом ближе, еще ближе… а потом вылетают окна и на голову сыпется штукатурка с обоями, но ты все равно счастлив, потому что — в этот раз пронесло, и умер кто-то другой? Не случалось месяцами жить в условиях гражданской войны? Не носиться с автоматом наголо, обвешанным снарягой и датчиками — а выживать в городе на осадном положении? Думать, что продать из родительской ювелирки, чтобы затариться картошкой на месяц, к примеру? Сколько сунуть на лапу полиции, чтобы разжиться списанным стволом? Пить воду из унитазного бачка, потому что снаряд перебил водопровод?