Бесконечное лето: Не чужие (СИ)

— Так вроде Иван Анатолич сказал, что есть информация насчет особых способностей… — слабым голосом сказала Лена. Выглядела она не очень, темная челка прилипла к мокрому лбу. Душно было в кузове, вот что, с утра погода снова испортилась, на градуснике начались всеми любимые «пляски вокруг нуля», так что печку в кабине затопили от души. Ну, и нам тоже кое-что перепадало от щедрот.

— Херня, — отрезала Славя. Слово должно было звучать грязно и грубо в устах милой блондинки (если не приглядываться). Должно было. Но не звучало. — Так не делают. Даже если у нас и появились какие-то силы против тряпок, даже если бы у нас и был какой-то шанс… Об этом должны были рассказать. Должны были дать ориентировку. Вон, даже Ивана Фомича, старшину, к нам приставили, а зачем? Никаких объяснений. Знание — сила, черт возьми, так почему же нас этой силой обделили?

— Это только подозрения, Славя, — сказал я мягко. Удивительно, но я чувствовал себя спокойнее всех. Наверно, сказалось недавнее общение с парнем с повязкой на глазу, да еще пребывание в шахте приговоренных к смерти: лимит удивления и страха был на ближайшее время исчерпан. — Конкретики нет.

— Есть конкретика, — качнула она головой, все еще глядя в сторону. — В самом начале кто-то из Комитета проговорился, помните: дескать, снимали тряпок сверху беспилотником, все тихо и скрытно, никто даже не заметил.

— И?

— А нет у нас бесшумных и малозаметных беспилотников, — наставительно вскинула она брови. — «Пчелу» вроде как «яковлевцы» доделывали, но теперь-то что с того… А из остальной номенклатуры — «Ту» сто сорок первый? «Ту» двести сорок третий? У них турбореактивные двигатели, которые воют и оставляют за собой факелы длиной в три метра, какая, к йотунам, скрытность? «Ту» трехсотый, «Коршун»? Это чисто ударный аппарат, без техники для аэрофотосъемки, а «Филинов» у нас здесь отродясь не было.***** Так каким образом наше славное руководство незаметно засняло прибытие тряпок?

— И каков твой вывод, старший сержант?

Славя повернулась. Я видел ее лицо целиком — и взгляд синих глаз на изуродованном лице не застал меня врасплох.

— Вывод однозначный: тряпки знают, что мы про них знаем. А это значит, что нас гонят.

— На убой?

— Зачем на убой? Неэффективно. Нет, скорее всего, приманкой. Мотылем.

— Увлекаешься рыбалкой? — немногословная Мику включилась наконец в разговор.

— Отец увлекался, — лицо Слави как-то некрасиво сморщилось. — Личинки комара сами по себе никакой пользы человечеству не приносят. Зато они отлично подходят для того, чтобы приманить и послужить пищей рыбе. А рыба, как мы знаем из наглядной агитации — она кивнула на висящий на проносящемся как раз мимо доме плакат «Полнее используйте водоемы! Выращивайте рыбу в прудах!» — полезна и вкусна, и вполне подходит на стол советским людям. Короче — по каким-то причинам тряпки должны будут на нас клюнуть. Командование это знает, и подсовывает нас им. На блюдечке с голубой каемочкой.

«Урал» несся вперед, подпрыгивая на ухабах — нет у нас все-таки еще порядка в этом вопросе, вот в соседней Белоруссии к Олимпиаде на удивление просто ровные дороги отгрохали, на диво постарался в свое время товарищ Машеров. В окна по правой стороне были видны новые десятиэтажки с солнечными батареями на крышах, польский проект. Слева, за тонким перешейком, расстилалась ровная, серая, даже на вид очень холодная гладь Днепра.

— А никак нельзя прояснить этот вопрос у старших товарищей? — влезла в дискуссию Ульянка. — У того же Фомича поинтересоваться, не?

— Официально остановить транспорт и с ленинским прищуром задать вопрос: «А не собираетесь ли вы ловить пришельцев на живца, то бишь на нас?» Так, да?

— Ладно, девчонки, — примирительно поднял я руки. — Какой смысл обострять? Фомич нам ничего трезвого не скажет, хотя и непьющий. Он такой же солдат, как и мы — пускай и лучше по здоровью — и точно так же подчиняется приказам, так какого ответа вы ждете? «Да, ребятки, вам всем крантец, хахаха!», что ли?

Ульяна надулась и что-то буркнула себе под нос. Это я так решил, что буркнула — в кузове было довольно-таки шумно.

— Но и поставленный мелкой вопрос тоже никуда не девается, — сообщил я. — Думаешь, нас отцы-командиры решили сыграть нас втемную?

— Да мне-то откуда знать? — Славя раздраженно дернула уголком красивого рта.

— Ну, хотя бы оттуда, что ты единственный из нас боевой офицер, хоть и младший, и реально воевала «в поле» с оружием в руках. Понимаешь тактику, да и логику командиров можешь уразуметь получше некоторых, — это я так подлизываюсь умело.

Ульяна буркнула что-то повторно. Славя задумалась.

— С одной стороны, на смерть нас и без того посылают регулярно… то есть, посылали, в качестве пилотов. Другое дело, что теперь это сделано за нашими спинами, что не очень красиво… Но в целом, если хочешь знать мое мнение, тут как повезет. Если мы и правда приманка, то убивать нас никакого смысла нет — важно только выманить тряпочный десант на открытое место, где его смогут снять снайперы. А для этого мы в живом состоянии годимся куда лучше.