Бесконечное Лето. Первая смена

– Ну, а если… Тогда и будем действовать по обстоятельствам, – я вздохнул и резким движением встал. – Пойдём поедим хотя бы. Думаю, при любых раскладах тут кормят.

Маша еле заметно улыбнулась и направилась за мной.

. .

Столовая была битком. Ещё на линейке я обратил внимание, что здесь куда больше людей, чем было вчера. Неужели приехали дети? В заброшенный лагерь? Нет, тут что-то явно нечисто. Однако еду выдавали, мы с Машей взяли по подносу и сели подальше от остальных. Я сосредоточенно ел, стараясь не вынимать головы из тарелки и не смотреть на окружающих. Однако это меня спасло не сильно, через пару минут к нашему столику кто-то подошёл. Я с трудом поднял глаза и увидел Лену.

– Можно? – тихо спросила она.

– Да, пожалуйста! – пока я думал, что ответить, Маша отодвинула стул рядом с собой и жестом пригласила Лену сесть.

– Ты утром сама не своя была… – встревоженно начала она.

– Ну. Не с той ноги встала, – Маша нервно засмеялась.

Лена посмотрела на меня и тут же отвела взгляд.

– Как отдых проходит? – начал я издалека.

– Хорошо, – слегка улыбнулась Лена.

– Ясно…

Я совершенно не знал, о чём с ней говорить. Да и выглядела Лена как-то странно – обычно такая весёлая и боевая, сейчас она казалась чересчур застенчивой.

– А вы ничего про Славю не слышали?

– А что такое? – насторожился я.

– Ну, её со вчерашнего дня никто не видел. Сначала вы пропали. Но вы нашлись. А вот Славя… – она делала длинные паузы после каждого слова.

Я никак не мог понять – это настолько превосходная актёрская игра, или нашу Лену действительно подменили.

– Нет, не видели, – хором ответили мы.

– Ну, я надеюсь, найдётся.

– Да, и мы надеемся.

Славя… Саша могла и в трёх соснах заблудиться, ничего удивительного.

Я уже заканчивал доедать резиновую овсянку, как вдруг в столовую, размахивая руками, вбежала Ольга Дмитриевна. Она ошалело оглядывалась по сторонам и наконец, посмотрев на меня, быстрыми шагами направилась к нашему столику.

– Ах, вот вы где! Пойдём-ка поговорим! – она тихо шипела мне прямо в лицо.

Казалось, что возражать не стоит, я встал, кивнул Маше, и мы направились за Ольгой Дмитриевной. На улице она резко обернулась и сказала:

– И где же вы были прошлой ночью?

– Какая разница? – я пожал плечами.

– Такая! Вы знаете, что пропала Славя?

– Слышали только что от Лены.

– Так вот! Я отправилась её искать и… нашла! – похоже, она пыталась сдержать слёзы.

– Так это замечательно же.

– Пойдёмте, я вам покажу, – тихо сказала режиссёр – или теперь уже вожатая? – и направилась в сторону леса.

Я посмотрел на Машу.

– Может, не надо? – взмолилась она.

– Да что такого-то?

Хотя внутренний голос был согласен с ней.

– Ну ладно… Но я боюсь.

– Ничего… – я попытался улыбнуться, но и без зеркала было понятно, что улыбка была настолько наигранной, что мне самому стало тошно.

Вскоре мы вышли на небольшую полянку.

– Там… – Ольга Дмитриевна показала в сторону дерева.

Я сделал несколько шагов и увидел оторванную человеческую руку. Даже не оторванную, а отгрызенную. Маша выглянула у меня из-за плеча и тут же в ужасе закричала.

– Не смотри! – я постарался загородить от неё жуткую картину.

Она разрыдалась и бросилась в объятия Ольги Дмитриевны. Я сделал над собой усилие и, чтобы до конца убедиться, что это действительно Славя, заглянул за дерево. Там лежали куски тела: рука, нога, разорванная в нескольких местах, ошмёток мяса с груди, голова со слипшимися от крови волосами и остекленевшими, глубоко запавшими глазами. К горлу подступила тошнота, и я инстинктивно отвернулся.

– Кто это сделал?..

– Мне откуда знать! – сказала Ольга Дмитриевна удивительно спокойным голосом. – Во всём лагере алиби нет только у вас.

Маша продолжала плакать, теперь уже у меня на плече.

– Вы что, серьёзно думаете, что мы способны на такое?! – я с ненавистью уставился на неё.

Сейчас было уже не столь важно, что здесь творится – глупые шутки или что похлеще – убили человека! Человека, которого мы знали. Славю, Сашу – неважно!

– Ну, нет… – замялась она. – Но кто-то же это сделал!

– Я бы сказал, что это дикие животные какие-то. Возможно, волки.

– Тут отродясь волков не водилось.

– То есть вы думаете, что это мог сделать человек?!

– Ну, а больше некому.

– Нет, это полный бред! Не может такого быть!

Я крепче обнял Машу. Её рыдания стали тише.

– В общем, надо звонить в милицию.

– Конечно надо! Пойдёмте!

. .

От райцентра до лагеря путь неблизкий – милиция приедет нескоро. Смеркалось. Я сидел на площади и смотрел на заходящее солнце. Маша спала в домике Ольги Дмитриевны. Для неё это был куда больший шок, чем для нас. По многим причинам.