Бесконечное лето: Второй шанс (СИ)

Ну и что, что я всё это знаю? Остальным знать что я знаю не положено. С ответом вылезает Ульяна, как самая шебутная:

— Ну старый лагерь! Что ещё? Раньше "Совёнок" там был, а потом перенесли сюда. Там ещё здание старое осталось, с привидениями.

Вожатая заметно вздрогнула, но принялась увещевать:

— Какие ещё привидения! Что ты выдумываешь?

— Да ничего я не выдумываю! — обиделась Ульянка. — Об этом все знают! Вожатая влюбилась в пионера, а он её послал. Она из-за этого покончила с собой!

— Ага, сделала харакири… — влезает со скептическим замечанием Лена. Я поддерживаю:

— Именно. Бамбуковым ножом. За неимением бамбукового ножа, вбила в себя себя ножку от табуретки.

Куда она вбивала себе эту ножку, я благоразумно уточнять не стал. А наша вожатая, похоже, потихоньку доходит:

— Ну хватит тут чушь нести!!!

— Ну почему же чушь? — возмущаюсь я. — Это все знают. Самые крутые самураи делали харакири бамбуковым ножом. Потому что так больнее, чтобы показать свою смелость и стойкость. Вы у Мико спросите, она про самураев всё знает. Мико…

— Врёт, скотина! — коротко и решительно заявляет наша нинзя и гордо отворачивается.

— Ну ладно, это вопрос спорный, — соглашаюсь я и обращаюсь к Ульяне: — А остальные привидения? Ты же говорила их там много.

— Двое. Второй это пионер. Он как узнал что с вожатой случилось, бросился под автобус.

— Четыреста одиннадцатый? — уточняю я.

— Да, точно! — радостно поддерживает меня Пакость.

— Вот они-то Шурика и сожрали! — радостным голосом делаю я вывод. — Им, чтобы возродиться, надо сожрать 13 пионеров. Шурик у нас который по счёту?

Ольга Дмитриевна медленно поворачивается ко мне. Вы когда-нибудь видели взгляд бешеной собаки? На самом деле, взгляд у неё очень спокойный, неподвижный, морда слегка перекошена, пасть приоткрыта и слюна чуть-чуть вытекает… Да, похоже я за сегодняшний вечер достал вожатую круче, чем Алиса с Ульяной за две недели.

Шумно втянув очередную порцию слюны она медленно и спокойно говорит:

— Надо идти искать Шурика.

Толпа на площади начинает решительно редеть. Вожатая ждёт какое-то время и также спокойно и медленно произносит:

— Семён…

Глядя ей в глаза я понимаю, что вот именно сейчас разводить дискуссию на тему: "А нас-то по што?", как минимум опасно для жизни. А вожатая, не поворачивая головы, добавляет:

— Двачевская! Ты всё мечтаешь чтобы Семён к тебе по приставал… Иди с ним, может чего и получится…

Алиса вскидывается чтобы что-то сказать, но я влезаю первым. Также, не поворачиваясь, кидаю присутствующей тут же гомунукле:

— Виола. Приготовьте лазарет. Вдруг его ещё можно спасти…

Ольга Дмитриевна резко разворачивается на каблуках и резко покидает место событий. Народ в ужасе расходится. Остаёмся я, Алиса и Пакость.

— Ты и правда собрался туда идти на ночь глядя? — спрашивает Два Че.

— Может он и правда ещё живой? — отвечаю я. — А до утра всё может измениться. А вот ты остаёшься в лагере.

— У тебя хоть фонарь-то есть?

— Что-нибудь придумаю, — отвечаю я.

— Ах, да, ты же у нас колдун… — говорит она с усмешкой. — Пошли, возьмём фонарь.

Тяжело вздыхаю, понимая что Два Че всё равно пойдёт со мной. Останавливаю её и говорю:

— Ладно, но у меня условие: ты не лезешь вперёд и ты чётко и сразу выполняешь все мои команды. Говорю стоять — стоишь, говорю бежать — бежишь, говорю молчать — молчишь, говорю кричать…

— Хорошо. Ты думаешь всё так серьёзно?

— Шурик там пропал, — на всякий случай напоминаю я.

Она только молча кивает. Вот сейчас я могу поверить, что эта девчонка действительно была в самом пекле октября 93-го.

Мико стояла у забора, чуть в стороне от калитки в Старый лагерь и задумчиво вертела в руках заколку с подозрительно длинным жалом. Неожиданно кто-то взял её за запястье и легко заломил руку с заколкой за спину. А другая рука взяла её за хвостики и легонько приложила мордочкой об забор.

— Ты создаёшь слишком много проблем. И себе, и старшим и всем прочим, — произнесла Виола, а это была именно она.

— Я… решу…

— Ты с каждым шагом делаешь всё хуже и хуже. Ты уже почти перебежала дорогу Девяти Неизвестным. Уймись и сиди тихо.

— Девять Тайных?!!! Значит правда…

— Они здесь проводят какую-то свою операцию, непосредственно, сами. Без агентов. Чуешь, как можешь вляпаться?

Мико только закусила губу. Виола ловко выхватила у неё из руки заколку и слегка подтолкнула в спину:

— Иди спать, а потом сиди тихо и помалкивай. Если ты понадобишься, тебя призовут.

* * *

И вот мы преодолели заваренную калитку с нахоженным лазом и последние фонари пропали за спиной. Алиса достаёт фонарь, но я мягко задерживаю её руку. Тихо поясняю:

— С фонарём ты видишь метров на десять впереди себя, а тебя видно за километр и со всех сторон.

— Ты точно Штирлиц какой-то… — говорит она с нервной усмешкой, но фонарь убирает. Потом замирает на секунду и спрашивает: — Но идти-то как?

— А ты постой с закрытыми глазами и сосчитай до ста. Только не жмурься сильно.