Бесконечное море

Ежедневно после завтрака приходит Клэр, она возится с медикаментами и отпускает загадочные реплики типа: «Пора поправляться. Окно возможностей закрывается». Или ехидные вроде: «Я начинаю думать, что эта идея большого камня – верный путь».

– Ничего с этим не поделаешь, – сказала она однажды. – Процедура необратима.

– Одно вы не учитываете.

– И что же? О да, конечно. Рингер незаменима. – Клэр достала из кармана халата устройство с кнопкой смерти и продемонстрировала его мне. – Ты у меня забита. Мне остается только надавить сюда. Давай, вперед, скажи мне, чтобы я нажала. – Ухмыляется.

– Нажми кнопку.

Она тихо рассмеялась:

– Это поразительно. Как только я начинаю задаваться вопросом, что он в тебе такого нашел, ты говоришь что-нибудь в этом духе.

– Кто? Вош?

Улыбка исчезает. Глаза Клэр становятся пустыми, как у акулы.

– Если ты не сможешь приспособиться, мы прекратим процесс усиления.

«Процесс усиления».

Она сняла повязку с моей руки. Никаких засохших ссадин, синяков или шрамов. Как будто ничего и не было. Словно я не долбила кулаком по стене, пока у меня кожу до кости не рассекло. Я вспомнила о том, что Вош, после того как я сломала ему нос, появился в моей комнате даже без гематом под глазами. И Салливан рассказывала, как Эван через считаные часы после ранения шрапнелью проник на территорию противника и в одиночку уничтожил целую военную установку.

Сначала они взяли Марику и сделали из нее Рингер. Теперь они решили провести апгрейд Рингер и превратить ее в кого-то другого. Или во что-то другое.

В некое подобие иных.

Теперь не было ни дней, ни ночей, только постоянный стерильный свет.

59

– Что они со мной сделали? – спрашиваю я Бритву, когда он закатывает в комнату тележку с очередной порцией несъедобной еды.

Я не рассчитываю на ответ, но он всегда ждет, что я задам ему этот вопрос. Ему наверняка покажется странным, если я промолчу.

Бритва пожимает плечами и отводит глаза:

– Давай посмотрим, что у нас сегодня в меню. Ого. Мясной хлеб! Просто объедение.

– Меня сейчас стошнит.

– Правда? – удивляется Бритва и начинает нервно оглядываться по сторонам в поисках контейнера для рвоты.

– Пожалуйста, убери поднос. Я не могу это есть.

Он хмурится:

– Если не возьмешься за ум, они тебя прикончат.

– Они с любым такое могут сделать, – говорю я. – Почему выбрали именно меня?

– Может, ты особенная?

Я трясу головой и отвечаю так, будто он сказал это всерьез:

– Нет. Я думаю, это потому, что кто-то другой – особенный. Ты играешь в шахматы?

Бритва поражен:

– Во что?

– Может, мы могли бы сыграть. Когда мне станет полегче.

– Я, вообще-то, бейсбол предпочитаю.

– Да? А я думала – плавание. Или теннис.

Он вскидывает голову и сдвигает брови:

– Ты, наверное, плохо себя чувствуешь. Так разговариваешь, будто наполовину человеком стала.

– Я и есть наполовину человек. В буквальном смысле. Вторая часть…

Я пожимаю плечами и заслуживаю его улыбку.

– О, двенадцатая – определенно их система, – говорит он.

Двенадцатая система? Что бы это значило? Я не уверена, но подозреваю, что это касается одиннадцати систем человеческого организма.

– Мы нашли способ извлекать это из гадов и… – Бритва осекается и с виноватым видом смотрит на камеру. – В любом случае ты должна поесть. Я слышал, как они говорили о принудительном кормлении.

– Так это официальная история? То же, что и со «Страной чудес», – мы используем их технологии против них. И ты в это веришь.

Бритва прислоняется к стене, скрещивает руки на груди и начинает напевать «Follow the Yellow Brick Road».[15] Я трясу головой. Поразительно. Дело не в том, что ложь слишком хороша, чтобы от нее отказаться. Просто правда чересчур ужасна, чтобы ее принять.

– Комендант Вош имплантирует бомбы в детей. Он превращает малышей во взрывные устройства, – говорю я, а Бритва начинает петь громче. – Маленькие дети. Только-только ходить научились. Их ведь держат отдельно от других, верно? Я видела их в «Приюте». Всех, кто моложе пяти лет, уводили, и больше их никто не видел. Ты встречал хоть одного малыша? Где эти дети, Бритва? Где они?

Он перестает мычать, только чтобы сказать мне:

– Заткнись, Дороти.

– А разве разумно загружать в Дороти супертехнологии чужих? Командование решило «усилить» людей для ведения войны, и для этого выбирают сумасшедших. Ты правда так думаешь?

– Я не знаю. Но они же выбрали тебя, а не кого-то другого?

Он хватает поднос с нетронутой едой и идет к двери.

– Не уходи.

Бритва оборачивается. Он явно удивлен. У меня горит лицо. Наверное, температура подскочила. Так и должно быть.

– Почему? – спрашивает Бритва.

– Ты единственный честный человек, с кем я могу поговорить.

Он смеется. Смех хороший, естественный, не натужный. Мне он нравится. Однако меня лихорадит.

– А кто сказал, что я честный? – произносит он. – Мы же все замаскировавшиеся враги?