Бесконечность

Наши завитки, наконец, освобождаются от горла друг друга, и она впивается ногтями в мою грудь, оставляя за собой цепочку красных линий. Мы оба начинаем чувствовать нарастающее вожделение между нашими телами, и она издает сладчайшие звуки. Всхлипы. Стоны. Во всем этом она не что иное, как совершенство.

— Келлан, — кричит она, когда я толкаюсь сильнее, попадая в это идеальное место. Она запрокидывает голову и теряет всякий контроль над собой.

— Дай мне почувствовать, как эта киска сжимает мой член.

Она прижимается ко мне, и это все, что мне нужно, чтобы найти свой собственный блаженный кайф с ней. Она распадается на части вокруг меня, когда я кончаю в нее. Мы сохраняем устойчивый темп, пока оба не спустимся с нашего пика. Когда я вынимаю член, моя сперма стекает с ее киски, и темное щупальце протягивается, чтобы протолкнуть его обратно.

Мы полностью принимаем человеческий облик и тяжело дышим. Это идеальное время суток, когда солнце начинает садиться, а небо начинает окрашиваться в розовые и желтые тона. Я подтягиваю ее в сидячее положение и укладываю подмышкой на покрывало, наслаждаясь тем, как она ощущается рядом со мной. Ее обнаженное тело рядом с моим. Мы двое так идеально подходим друг другу. Она поднимает глаза и улыбается.

— Нам скоро нужно будет заняться кое-какой работой, — говорит она. — Есть души, готовые для нас.

— Давай пока просто останемся здесь. Они могут подождать еще немного. Я хочу полюбоваться закатом со своей девушкой.

Она протягивает руку, чтобы погладить меня по щеке.

— Я люблю тебя, Келлан. Я всегда буду любить тебя. Смерть — это моя жизнь. Ты — моя жизнь.

Услышав ее признание в этом, я еще больше благодарен ей — этой единственной человеческой душе, которая изменила ход событий для нас обоих. Я равный.

— Моя прекрасная девочка, — говорю я, любуясь ею. — Моя любовь к тебе бесконечна, такая любовь, которая не существует во времени и пространстве. Это любовь, у которой нет ни начала, ни конца. Она просто есть — сейчас и навсегда.

— Мы с тобой до конца, не так ли? — спрашивает она меня, ее глаза блестят от радости.

— Ты и я навечно, любимая.

Я наклоняюсь и целую ее в кончик носа, прижимая к себе, когда солнце садится за горизонт. Все так, как всегда должно было быть: я и девушка, которая всегда была предназначена мне судьбой, в моих объятиях и несущая свет в мою тьму. Я не мог и мечтать о лучшем способе проводить каждый день до скончания веков.