Бесконечность

Все это казалось мне безопасным, поскольку я не питал к Тай романтических чувств. Однако Карли видела все иначе. С первой же встречи она страшно невзлюбила Тай. У нее была привычка изобретать слова, точно определяющие то, что она хотела сказать, и такое слово она придумала и для Тай. «Манипуляторша». В словаре Карли оно означало властную, самоуверенную женщину, которая добивается своего, притворяясь покорной. Для Карли, которая была сильной и не скрывала этого, подобное притворство являлось самым тяжким грехом.

– Итак, Дилан, чем я могу тебе помочь? – спросила Тай, убирая рацию. Взяв своими длинными пальцами меня за подбородок, она повернула мое лицо так, чтобы я смотрел на нее. – Я хочу помочь тебе всем, чем смогу.

– Пока что я еще ничего не знаю, – сказал я, что было правдой. – Пока просто держись рядом, хорошо?

– Можешь не беспокоиться.

– Я думал, что смогу выйти на работу, но теперь вижу, что у меня не получится. Пока что.

– Никто и не ждал, что ты выйдешь так скоро, – сказала Тай.

Я взглянул на часы.

– Мне пора идти. Через час я встречаюсь с Эдгаром у Института искусств. Он сойдет с ума, если я опоздаю.

– Эдгар знает? Я хочу сказать, насчет Карли?

– Я ему звонил, но я не знаю, понял ли он то, что я сказал. К тому же его краткосрочная память очень ненадежная.

– Конечно.

Я встал. Тай сделала то же самое и снова заключила меня в объятия, продолжавшиеся слишком долго.

– Ты эту ночь снова проведешь в гостинице? – спросила она.

– Вероятно. Пока что я еще не могу возвратиться домой.

– Я позвоню тебе перед тем, как уходить с работы.

– В этом нет необходимости.

– Я просто хочу быть уверена в том, что у тебя все в порядке.

Тай стиснула мне плечо, и я ответил пустой благодарной улыбкой. Я уже отвернулся, но затем, спохватившись, вспомнил, чтó я хотел узнать.

– Кстати, кто такая эта Ева Брайер?

– Что?

Я указал на афишу у двери в зал:

– Она сегодня выступает здесь.

– Ты ее не знаешь?

– Нет.

– Странно, – ответила Тай.

– Почему?

– Она мне сказала, что выбрала нашу гостиницу по твоей рекомендации.

– По моей рекомендации? Она сказала, что мы с ней знакомы?

– Определенно.

Я еще раз взглянул на фотографию доктора Евы Брайер, и у меня снова возникло ощущение, будто она посылает мне приглашение: «Подойди ближе! Узнай меня!» Да, она казалась мне знакомой, но я не мог вспомнить, чтобы когда-либо встречался с ней.

– Быть может, мы с ней где-то встретились случайно и я рассказал ей про нашу гостиницу, – предположил я, понимая, что это не так. – Кто она такая?

– Новомодная гуру из тех, кто учит, как помочь себе самому, – объяснила Тай. – Она оставила мне свою книгу, но я на нее даже не взглянула. Кем бы она ни была, она очень популярна. Мы рассчитываем, что на ее выступление соберется большая толпа.

– «Много миров, много сознаний», – прочитал вслух я. – Что это означает?

– Судя по всему, эта Брайер пытается применить принцип квантовой механики из физики к своим психотерапевтическим методам. Что-то в таком духе, будто все мы являемся частью бесконечного числа параллельных миров. И всякий раз, когда мы делаем какой-нибудь выбор, наша полная копия в другой вселенной принимает противоположное решение.

– Параллельные миры? – скептически произнес я.

Я не смог охватить умом эту концепцию. Возможно, потому что полностью сосредоточился на двух других словах, употребленных Тай.

«Полная копия». Двойник. Близнец. Человек в грозу.

– Так она говорит, – ответила Тай. – Когда эта Брайер подписывала договор об аренде танцевального зала, она заверила меня в том, что уже создана совершенно другая вселенная, в которой она не подписывает договор.

– И что ты на это сказала?

– Я попросила ее позаботиться о том, – хитро подмигнула Тай, – чтобы оставаться в той вселенной, в которой она оплатила счет.

Глава 3

По пути к Институту искусств на встречу с Эдгаром я остановился в южном саду музея, у фонтана Великих озер, где вода струится из ракушек на телах пяти прекрасных бронзовых женщин.

Для меня это место было насыщено воспоминаниями.

Как-то раз весенним днем мы с Карли сидели здесь, взявшись за руки, среди белых акаций, слушая журчание воды. Это были еще самые первые дни, когда мы уже понимали, что любим друг друга, но еще не делились самым сокровенным. Карли была в зеленом свитере с длинным рукавом и в клетчатой юбке, в которой, на мой взгляд, казалась ирландской бунтаркой. Женщиной на любое время года. Кожа у нее была белая, как слоновая кость, с редкими веснушками. Глаза обладали способностью менять свой цвет в зависимости от освещения, и в тот день, в прохладной апрельской тени они отливали печальной блюзовой голубизной. Одинокая бронзовая кнопка украшала верхнюю часть ее левого уха. От ее светлых волос, неровно остриженных на уровне плеч, словно она сделала это сама, чтобы показать всему миру, что она это может, пахло свежей веткой розмарина.