Бесконечность

Веду всех, как перст, геральдический Бог.

Я – яркий штандарт и высокое знамя,

несущий девиз, призывающий слог.

Однажды меня все народы восславят!

Надеюсь, не будет проигранных смен,

не стану подножной и рваной тряпицей,

бойцы донесут до намеченных стен,

с триумфом меня водрузят над столицей!

Юджин

Эх, сходит с орбиты сознанье!

Давленье качает весы.

Нарушен процесс пониманья.

Смешались реалии, сны.

Дрейфую на коврике старом.

Средь штиля к халату присох.

Дышу кофеиновым паром.

Изранен любимый носок.

Планета так пагубна, злачна.

Народные очи, как вши.

Вся бытность моя неудачна

средь войн, околесицы, лжи.

Терплю приближенье апреля.

В артериях буйство и криз.

Нет истинно значимой цели.

Карьерная лестница вниз.

Засох даже кактус колючий.

Противны ночные лучи.

Я, словно навозная куча.

Болезненны даже мечты.

Кислотность слюны от печали.

Горчит докуривший мой рот.

Жена от меня не кончает.

Закончился ром – антидот.

Штормит от усталости, грусти.

В душе заунывный мотив.

В наличном и личном так пусто.

Я ради искусства лишь жив!

Что если разозлить поэта, едущего на свидание?

Вонючие брызги соплей или слизи

за миг оросили рубашку, лицо

и быстро впитались поганым сюрпризом,

как буквы и знаки из книги в чтецов.

Бестактное действо, прилюдное хамство

в общественном месте, средь едущих тел.

Почти что обида, почти хулиганство!

Моим удивленьям не найден предел!

Наряд для свиданья испорчен бесчестно.

А всё потому, что больная "овца",

стоящая рядом в автобусе тесном,

старуха чихнула на рифмотворца!

Обычно моё воспитанье, гуманность

не могут дать волю эмоциям, злу.

Но ныне за эту дурную бестактность

при выходе бабушке точно въе*у!

Падымок

Сухой туман и падымок с полей,

горелый дух, пришедший из-за горок,

дымок лесных пожаров и теней

стоят слегка среди древесных корок.

Простой сатин, как непрозрачный пар,

обвил весь лес и выцветшие хаты,

как призрак лет, покинувший ангар,

пришедший в край, где гостю вечно рады.

Вокруг покой и чисто-мутный штиль,

сады и брёвна, что почти седые,

простор Руси на пару-тройку миль,

свинец небес, бывавших чуть цветными.

А час назад вовсю сиял фонарь,

не знал про смог, вуаль и муть белила.

Ну а сейчас невидимость и гарь,

и мгла, всё-всё завесив, застелила…

Невероятное чувство голода

Желудок урчит и тревожится в муке,

себя возбуждённо сминает, жуёт.

Мне мало откушанной жирненькой мухи,

какая попалась в сок ниток и сот.

Обед показался несытным и малым,

а завтрак каким-то банальным, пустым,

а полдник малюсеньким, жалким и вялым,

а мой перекус был похожий на дым.

Владеют мной страсть и взывания плоти,

страдания бычьи, отчаянный жор,

желанье обильно наесться до рвоты,

аж сводит кишки до безумия пор.

Пучина всё просит и просит питанье,

тревожа нервишки, нутро и мозги.

Внутри чертовщина и гуд с клокотаньем.

В уме озлобленье, что давит виски.

Расстроен мой быт из-за этой причины.

Весь день озабочен не кушать, а жрать!

Хочу я сплести супер-сеть паутины,

чтоб шарик планеты на ужин поймать!

Бриджи

Набегавшись с тяжкой винтовкой в руках,

напрыгавшись и уклонившись от взрывов,

всего не могу описать я в словах

ни в тихом покое, ни в диком порыве.

Увидел разруху, распады домов,

расколы брони, черепов или касок,

отрезы, отрывы, отскоки голов,

горения, бомбы, туманности газов,

атаки, отходы, обстрелы, угли,

процесс отделения бюстов от рёбер,

трясину из крови, солярки, земли…

На этой войне я лишь чудом не помер!

Лишившись костей, мяса каждой ноги,

почти не имею конечностей нижних.

Уже не нужны мне носки, сапоги.

Отныне мне впору обычные бриджи.

Богатей и шкура

Ты знаешь, я замуж тебя не возьму,

чтоб после в суде не делиться деньгами,

а также имуществом, что я веду,

владея каретой, домами, рабами.

Ты будешь гражданской, бесправной женой

и, как инкубатор, мне выносишь дочку,

и станешь прислугой за суп и постой,

с оплатой натурою каждою ночью.

Ты веришь, что я самый лучший из всех?

Придётся поверить, служить безотказно!

Иначе закончится рай и успех,

отправлю трудиться в мирок непролазный!

Пойми, ведь тебе уж почти сорок лет!

Кому ты нужна, и с ребёночком в паре?

А я содержу в своём замке без бед!

Ведь я – православный, изысканный барин.

Подсолнечник

Средь дачных коробок в облезшей извёстке,

деревьев, бугров, предосенних лугов,

речной, серебристой, широкой полоски,

цветов и берёз, и славянских родов,

спокойных широт, трудового уклада,

великих окраин и ягод в траве,

пруда и лозинок, логов и посадок,

плодов в изумрудной, кудрявой ботве,

грунтовых дорог и житейских событий,

тропинок, черёмух, ручьёв и бахчей,

колхозных построек, заборов обвитых,

ячменных, свекольных, капустных полей,

оставленных вёдер, наполненной лейки

такой одинокий, подобный огню,

я в феске, зелёной простой тюбетейке

медовой и тёплой конфоркой горю…

Бесстрашный

Он снова не дрогнул от мощных разрывов,

не просит пощады, спасенья от бомб,

не жаждет атаки в геройском позыве,

не требует смены испачканных роб,

не молит о пулях, чтоб мимо летели,

не хочет ответно крушить и стрелять,

не ищет попытки и снайперской цели,

не прячется, видя разрушенный ад,

не злится, совсем не клянёт супостатов,