Бесконечность I. Катастрофы разума

— Это из-за стресса и новостей, — сказала первая, наклоняясь к сидевшей на полу однокласснице, — слышь ты, корова, от тебя пахнет магазином твоего папаши, не путайся у нас под ногами, а то отправишься вслед за своей подружкой исследовать, правдиво ли то, что профессор Полуянова рассказывала про теорию эволюции.

Обе гортанно заржали.

Ксения вздохнула. Её такие моменты притягивали, как магнитом.

— Секунду, — извинилась она.

Девушка подошла к парочке, которая, видно, только обрадовалась дополнительному зрителю. Авалова схватила первую из девиц за запястье одной рукой, а второй вытащила из кобуры свой «Браунинг» и вложила её в руку девицы. Та удивленно захлопала глазами.

— Ну что стоишь! — властно сказала Ксения. — Давай, стреляй. Убей её, ты так много грозишь, — она усмехнулась, — а тебе затвор передернуть? — Ксения двинула с характерным щелчком ствол назад-вперед. — Ну давай, чего ждешь? Ты же так этого хочешь? Рекомендую стрелять в живот или в шею, умирать будет мучительно. Ну что стоишь, давай!

Спешащие по своим делам ученики замерли как вкопанные и наблюдали за сценой.

Девица нервно разжала руку и уронила пистолет. По ее виду казалось, что она проглотила язык вместе со жвачкой.

— Ой, уронила, — ехидно сказала Ксения нагибаясь, — я сейчас подниму.

— Да не хочу я ничего! — испуганно взвизгнула девица. — Не надо!

Авалова подняла пистолет и сунула его назад в кобуру.

— Что так? — спросила девушка. — За слова свои отвечать надо, курица ты мокрая.

Кто-то из импровизированных зрителей засмеялся.

— Это просто шутка! — жалобно сказала девица. — Мы просто смеялись.

Ксения осклабилась.

— Я тоже, — сказала она, — свободны.

Девиц как ветром сдуло. Авалова наклонилась к круглолицей, чтобы помочь ей поднять учебники.

— Спасибо, — поблагодарила девочка, — только они не отстанут.

Ксения усмехнулась.

— А ты сразу в челюсть бей, — сказала она, — отрезвляет, а лучше приемы самообороны выучи. В жизни пригодится.

Авалова похлопала девочку по плечу и пошла догонять спутников.

* * *

— Ну и методы, — заметил Рауш, — у вас так в Борисфене все работают?

— Я так работаю, — небрежно бросила Ксения.

— Оно и видно, — сказал Макс, — не боялись, что она могла убить ту девочку?

Ксения усмехнулась.

— Могла бы, — спокойно ответила она, — если бы мой пистолет был заряжен. Интересная у вас школа, — сказала она, поворачиваясь к директрисе, — одним все, другим ничего, да?

— Это хорошие девочки, — сказала директриса, — из хороших семей. У них трудный возраст.

— Та, дочка бакалейщика, значит, не из хороших? — прищурилась Авалова.

Лицо директрисы выражало каменное спокойствие.

— В нашей школе мы не делим учеников по классовому признаку, — уверенно отчеканила она, — и ученикам запрещаем. Это моветон.

Ксения иронично хмыкнула:

— Конечно. Платят-то все одинаково. Директриса смерила её высокомерным взглядом.

Их отвели в просторный и хорошо освещенный класс, посередине которого в три ряда стояли темно-коричневые парты с придвинутыми к ним стульями.

— Вам здесь будет удобнее разговаривать, — без всякого гостеприимства сказала директриса, — у меня в кабинете ремонт.

— Сойдет, — кивнула Ксения, — приведите ко мне ту девочку, которую толкнули, классного руководителя и — она сверилась с записями — Антона Сиджана, он ведь, наверное, тоже ваш лучший ученик?

— Естественно, — холодно заметила директриса, — но я не буду покрывать его, если он виноват.

— А он виноват? — спросил Рауш. — В прошлый раз вы мне этого не говорили.

— Я узнала, что он и Катерина поссорились, — сказала директриса, — но тогда я не придала этому значения. Честно говоря, я подумала, что Катерина просто перегуляла на вечеринке.

— С ней такое часто случалось? — спросила Ксения.

— Один-два раза, — уточнила директриса.

— Недавно?

— Возможно, — сказала директриса, — но лучше вам будет уточнить у её одноклассников.

С этими словами она покинула класс.

— Как вы узнали, что та девчонка — дочка бакалейщика? — почти с восхищением спросил Рауш, когда они остались вдвоем.

Ксения взяла в рот орех.

— Форма у тех двух пигалиц, словно только что из профессиональной чистки, — сказала она, — это дорого, а у девочки юбка в заплатках, джемпер с катышками и пахнет корицей, значит, она помогает отцу таскать ящики с приправами.

— Круто, — оценил Рауш.

Директриса вернулась минуты через две с крайне озабоченным лицом вместе с той самой девочкой, к которой приставали одноклассницы.

— Это Таня Козловская, — представила её директриса, — подруга Катерины, думаю, вам есть о чём поговорить.

— Значит, вы из милиции? — спросила девочка, садясь за парту. — Вы найдете того, кто это сделал?

Пустых обещаний она никогда не давала.

— Мы очень постараемся, — сказала Ксения, — и может быть, от тебя многое зависит.

— Я расскажу, что знаю, — ответила Таня.

— Почему Катерина порвала с Антоном Сиджаном? — спросила Ксения.

— Не знаю точно, — сказала девочка. — Катя говорила мне, что он слишком форсуется, крутого из себя строит, а на самом деле живет только на деньги родителей, ей не нравились такие, она сказала, что ошиблась, заводя с ним роман.