Бесконечность любви, бесконечность печали.

Повторно вытряхнув на стол ее содержимое, Артем под при­стальным взором Киры и Вадима стал складывать вещи обратно.

- Ничего нового и интересного, - подытожил он.

- А это что? - Вадим показал взглядом на лежащий рядом файл с пожелтевшими бумагами. - Могу взглянуть?

- Конечно! Это тоже было в сумке, - кивнула Кира.

«Медицинская карта... Роженицы... - прочитал Вадим и мед­ленно опустился на стоявшую рядом табуретку. - Лежнивец Ва­лерия Петровна...»

Выехав из поселка, Вадим остановился на обочине, включил аварийку. Хотелось еще раз пролистать медицинскую карту, все осмыслить. Самое главное, что ребенок Валерии, по ее словам - сын Вадима, не умер при родах.

«...Как она смела отказаться от ребенка?! Клиническая смерть, тяжелое состояние... Но ведь он был жив!!! Как она смела написать отказ, даже не пытаясь ему помочь? Эх, Лера! Сначала предала меня, затем - нашего сына... Если бы я знал, если бы догадывался! День и ночь сам сидел бы у его кроватки... А еще так правдоподобно соврала, что ребенок умер! Нет, он несомненно был жив и боролся за жизнь: Ладышевы просто так не сдаются! Скорее всего, его перевезли в «семерку»... А если она и здесь соврала и это был не мой ребенок?.. Теперь, пока все не выясню, не успокоюсь...»

В его памяти еще не сгладились впечатления от посещения детской клиники. Давно это было, он только начинал бизнес и готовился к одному из первых тендеров по закупке систем жиз­необеспечения для новорожденных, изучал тему, разговаривал со специалистами. Они и устроили ему экскурсию по отделениям.

В душе до сих пор остался гнетущий осадок. Особенно впечат­лило отделение глубоко недоношенных младенцев. Ведь одно дело, когда на больничной койке взрослый человек, и совсем дру­гое - когда кроха: ручки, ножки, как ниточки, тельце, обмотанное датчиками, толстая игла капельницы в пульсирующем родничке маленькой головки...

Рожденные в срок детки в сравнении с ними казались гиган­тами. И хотя проблем со здоровьем у них было не меньше, задача перед ними стояла все же другая - излечиться от послеродовых травм. А недоношенным еще предстояло проявить первичные рефлексы, научиться самостоятельно дышать, глотать, перевари­вать пищу...

Смотреть на таких крошек было тягостно. Счастье, что кроме медперсонала рядом с ними всегда находились мамы - измотан­ные, изможденные, но родные, с надеждой и верой в глазах. И уж совсем удручающе выглядели палаты с детками в кювезах, рядом с которыми не было даже стула. Зачем? Все равно никто, кроме ме­диков, к ним не подойдет, не посмотрит, пусть и сквозь стекло, не даст возможности рефлекторно уцепиться за палец, не возьмет на руки, не споет колыбельную, не заплачет, не порадуется малейше­му признаку положительной динамики.

Недоношенные крохи, новорожденные с тяжелейшими патоло­гиями, с синдромом Дауна... Всех их объединяло одно слово - от­казники. Они вроде и есть - как пациенты, как единица в различ­ных отчетах, но их и нет в то же время. Нет для родителей. Они теперь - забота государства. Даже если их выходят - что их ждет и будущем? Дом малютки? Интернат для детей-инвалидов? Кто будет рядом с ними, кто утешит, погладит по головке, приласкает, пожалеет? Медперсонал, нянечки, волонтеры? С одной стороны, таких добрых людей у нас много, но не будет самого главного - се­мьи, родных любящих людей...

Вадим тогда долго отходил от увиденного, осмысливал. Все, чем он мог помочь, - до минимума снизить цену на медоборудование. Что и сделал вопреки советам того же Флемакса, который учил в бизнесе отсекать эмоции - ими обязательно кто-то воспользуется. В итоге Мартин оказался прав: тендер Ладышев проиграл. Точнее, пришлось снять заявку. Его предложение путало карты другим игрокам, и ему сразу дали понять, что если он от него не откажет­ся, победить у него больше не будет шансов. Никогда.

«А ведь среди отказников мог быть и мой сын, - пронзило его. На душе стало еще тяжелее. - И по времени почти совпадает: как раз тогда он мог еще находиться в клинике. Если выжил, конеч­но... Надо звонить Сане, у него там должны быть знакомые».

- Привет! Ты в Минске? - набрал он друга.

- Привет! А где же еще? Это тебя легче за границей застать. Кстати, ты где? - сыронизировал тот в ответ.

- В Минске. Помощь нужна.

- Рожать собрался? - пошутил Клюев.

- Мне не до шуток. У тебя в «семерке» есть кто?

- В детской?.. А тебе зачем?

- Расскажу при встрече. Если свободен, прямо сейчас подъеду.

- Прямо сейчас не получится, в родзал спешу. Дочь хорошего знакомого собралась рожать.

- Понятно... Хорошо, набери, как только освободишься.

-Договорились...

«Может, оно и к лучшему... Надо встретиться с Лерой, уточнить, чей все-таки ребенок, - подумал Вадим, тронувшись с места. - Сле­пец!.. - вдруг едва не простонал он. - Какой же я был слепец!» - на ходу выискивал он в телефоне заблокированный контакт.

Лера ответила сразу, словно с нетерпением ждала его звонка.

- Ну наконец-то! Я уж подумала, что ты удалил мой номер, - нервно отозвалась она.

«С удовольствием удалил бы тебя и из прошлой жизни, и из на­стоящей», - нахмурился Вадим.