Бесконечность любви, бесконечность печали.

Такой интимный разговор с городом не предполагал никаких третьих лиц, никаких сопровождающих - только она и Минск. Чтобы отец это понял и согласился отпустить ее одну, пришлось подыскивать правильные слова. Пересев на БМВ дочери, послед­нее время он везде возил ее сам и не принимал никаких возраже­ний.

Но в этот раз, на удивление, Александр Ильич довольно быстро согласился с ее доводами и позволил ехать одной. С одним услови­ем: звонить каждый час и докладывать, где она и что с ней, лиш­ний раз салон не покидать, так как начал накрапывать дождь.

Сев за руль, Катя завела двигатель, выехала со двора, и вдруг мелькнула нечаянная мысль: возможно, это ее последняя поездка в любимой машине. Генеральная доверенность выписана на отца, и в случае крайней необходимости он имеет право ее продать. ВМВушка-подружка... Можно сказать, лучшие Катины годы связаны с ней. Она верой и правдой служила хозяйке, делила горе и радости, хранила секреты...

Даже ностальгическая слеза выступила. И, похоже, не послед­няя за день.

Продумав логистику передвижений по городу, Катя поняла: придется отступить от хронологии жизненных событий и начать объезд памятных мест с дома на Чкалова. Задержалась она там не­надолго - остановилась во дворе, не выходя из машины, посмотре­ла в окна квартиры, в которой уже жили квартиранты, вспомнила, как переехала туда с Гвардейской, как провела первую ночь с Ва­димом... Сердцебиение участилось, душа наполнилась щемящей нежностью...

«Хорошего понемногу! - скомандовала она себе и, отпустив пе­даль тормоза, переставила ногу на газ. - Обновила в памяти пре­людию любви - и хватит! Теперь - на Воронянского».

На парковке перед офисным центром Катя провела почти пол­часа. Нашла взглядом этаж, добрую часть которого занимала ком­пания Ладышева, посидела в машине, повспоминала... Первой на память почему-то пришла Зина - хрупкая, маленькая, говорли­вая. Этакий Энерджайзер... Жаль, Катя не может ей позвонить, поговорить по душам, обсудить тему детских болезней, с которой когда-то началось их знакомство. Вспомнился и Андрей Леонидо­вич, немногословный и всегда подтянутый, с умным, изучающим взглядом. Красильников, Сифоненко, Ксения Игоревна, Саша Зи­новьев... Хорошая команда у Ладышева подобралась - каждый знает свое дело, уважает шефа. А вот она среди них не прижилась - и профессия не та, и отношение к их начальству иное...

«Стоп! - снова остановила себя Катя, чувствуя, что воспомина­ния приблизились к запретной черте. - Теперь к редакции».

Остановка у здания редакции «ВСЗ» также получилась долгой. И не только из-за избытка воспоминаний. Уже подъехав, она пой­мала себя на мысли, что вряд ли вернется в газету. С уходом Жорж- санд заявление на увольнение написала добрая треть сотрудни­ков, в основном те, кто когда-то начинал с Камоловой. Пройдет еще пара лет - и от прежнего коллектива никого не останется. Похоже, и ей после декретного возвращаться будет не некуда, а не к кому.

Улица Пулихова, где она наметила следующую остановку, не­далеко. К тому времени распогодилось, и Катя, остановившись неподалеку от дома Нины Георгиевны, захотела пройтись по на­бережной Свислочи, где выгуливала Кельвина с мамой Вадима. Замечательная, чуткая и умная женщина... Грустно, но вряд ли им доведется когда-нибудь встретиться. После расставания с Вади­мом это невозможно.

Покинув Пулихова, Катя не могла не заглянуть на минуту в парк Горького: когда-то там с удовольствием гуляли старшие Ладыше- вы, а после встречи Нового года прошлись и они с Вадимом - ки­дались снежками, хохотали, дурачились, целовались... Кто ж тогда мог подумать, что их прогулка по этим аллеям станет единствен­ной и неповторимой?

Дом на Сторожевке в ее маршруте значился предпоследней точ­кой, кроме него оставалась только улица Гвардейская. И подъеха­ла к нему Катя уже в другом состоянии: то ли ностальгия иссякла, то ли основательно подготовилась к этой встрече заранее, выжала из себя все эмоции. Припарковалась напротив через дорогу, не вы­ходя из машины, отыскала окна квартиры Вадима и неожиданно подумала: в первый и последний раз смотрит она «туда», а не «от­туда», навсегда покидая и эти окна, и вид из них...

«Ну все, программа «Ностальжи» успешно завершена, пора и восвояси, - стряхнула она грусть, взглянув на часы. - Предупрежу отца, что по пути загляну еще на Гвардейскую, и сразу домой».

Не успела. Зазвонил мобильный и на дисплее высветился но­мер... Колесниковой! Старый, который хранила память телефона.

- Катя! Катя! Господи, как хорошо, что ты сняла трубку! Катя, милая, родная моя, нам нужно встретиться! Срочно! Прямо сейчас! Скажи, где ты. Я вызову такси и приеду в любой район города! - в свойственной ей манере душевного перевозбуждения без пауз протараторила Ленка. - Прости нас, прости меня, прости Игоря... - и вдруг зарыдала.

Истеричные стенания Ленки Катю более чем впечатлили: за все годы знакомства на пальцах одной руки можно пересчитать моменты, когда подруга пускала скупую слезу. А здесь - целый Ни­агарский водопад!

- ...Лен, ты чего?