Бесконечность не предел (сборник)

Студия «Дизайн-Суздалёт» занимала стеклянную пристройку к зданию заводоуправления. Сквозь прозрачные стены от пола до потолка можно было полюбоваться на цветные кубики и пирамидки разного рода производств, сборочные корпуса, на полигон для первых лётных испытаний и зелёные лесные массивы вокруг завода. Но из пятнадцати сотрудников студии практически никто не бросал взгляды в ту сторону. Заняв свои рабочие модули, отделённые иллюзорными видеостенками, они включали компьютеры и уходили в виртуальные реальности, создаваемые собственным воображением на базе рабочих программ и заданий. Отвлекаться было некогда. Рабочих мест в стране не хватало, и студийцы боялись потерять работу. Лишь в минуты отдыха, когда можно было попить кофейку или покурить, сотрудники «возвращались» из абстрактных миров и вспоминали, где они находятся в реальности.

Прохор налил себе соку, сел в кресло.

– Привет, Фома.

– Привет, – ответил компьютер, включая объёмный дисплей, который Прохор называл виомом – от слова «видеообъём». – Рабочее поле?

– Картинку, – сказал Прохор, имея в виду последнее своё «творение» – красивейшую «снежинку» фрактала.

С Фомой он не только работал, но и занимался числонавтикой, находя в математических лабиринтах больше прелести, нежели в приятельских компаниях.

Ведущим специалистом он стал год назад, разработав программу для интерактивных стендов всех исторических музеев страны (началось всё с музея Суздаля). С тех пор в его планы всегда вставлялись начальством расчёты подобных стендов для учебных заведений, конференций, советов и конгрессов, что уже начинало надоедать. В настоящий же момент Прохор занимался расчётами фрактальной инсталляции развития Суздаля как базы православной архитектуры, и ему нравилось создавать виртуальные шедевры будущих панорам, где соседствовали бы и старинные храмы, и супермодерновые конструкции на основе биофрактальных сочетаний. И венцом этого процесса была математика, «царица наук», экзотические операции с числами, о которых большинство простых людей просто не имело понятия.

Именно поэтому Прохор и занялся в своё время числонавтикой, наукой, опирающейся на фундаментальные свойства чисел, ставших базой формирования законов Мироздания.

До него люди тоже занимались изучением числовых характеристик и правил, от Пифагора до Капрекара, создав астрологию и нумерологию, оставив множество найденных экзотов-чисел, имеющих постоянные скрытые закономерности. Недаром математика знала десятки постоянных, носящих имена их открывателей: Армстронга, Грэма, Скьюза, Апери, Эйлера-Маскерони, Гельфонда, Пифагора, Капрекара и многих, многих других. Мечтал оставить своё имя в числонавтике и Прохор, всё своё свободное время отдавая этой увлекательной дисциплине.

В модуль заглянул Тимоха – Тимофей Крымский, художник, способный одним росчерком пера изобразить характерную выразительность любого человеческого лица. Ему было за пятьдесят, но выглядел он гораздо старше благодаря седой бородке а-ля Шекспир и гриве седых волос, падающих на лоб. Он участвовал во всех художественных биеннале в Суздале и Москве, был известен далеко за пределами России, но в студии к нему относились с изрядной долей скепсиса, что отражалось и на обращении к нему сотрудников; для них он был не Тимофей Львович, а просто Тимоха.

– Гуд монинг, великий трудяга, – прогундосил он. – Ты уже ботаешь. А это что за конструкция?

Прохор убрал в объёме дисплея «снежинку» фрактала под названием «звёздная пыль». В геометрических фигурах подобного рода он находил неизъяснимую прелесть и любил усложнять их собственными построениями.

– Это кластер Коха.

– Чего?

– Был такой математик. Я тебе нужен?

Тимоха почесал за ухом.

– Понимаешь, мой приятель купил машину и теперь жаждет взять номер 666, а я слышал, что это якобы «число зверя».

– Я здесь при чём?

– Ты математик, должен знать свойства этого числа. Стоит ли его брать и цеплять как номер.

– Вообще-то, мне по фигу, но я бы не стал брать такой номер. С одной стороны, число 666 выражает высшую силу и качество, с другой – усиливает двусмысленность и лживость. В сравнении с цифрой семь, считающейся священной, шестёрка выражает неполноту и ущербность.

– Почему?

– Шесть – это семь минус единица. Как говорят эзотерики, на нём поэтому лежит какая-то тень.

– То есть ты против.

– Я тебе уже ответил, да и не я решаю, – флегматично пожал плечами Прохор. – Число шесть считается не достигшим совершенства, не содержит божественное, а повторенное три раза вообще символизирует дьявола. В нём человек сам себя ограничивает самим собой.

– Мрак! И ты так считаешь?

– Я не эзотерик, не каббалист и не мистик, я математик. Мне интересны свойства сочетаний шестёрок в приближении к геометрии и физике Вселенной.

– Высоко берёшь. Ладно, я понял, вечерком загляну к тебе, ты меня заинтриговал.

Тимоха, одетый в светло-коричневый вельветовый пиджачок и рубашку, распахнутую чуть ли не до пупа, испарился.