Бесконечность не предел (сборник)

Он попробовал сконцентрировать мыслеволю в кулак, и снова слабость и „головокружение“ помешали ему сосредоточиться.

Эргион! – мелькнула мысль. Надо было эргион Прохора отдать Даныбаю, и чтобы он подошёл вплотную к рубке. Всё-таки дверца рубки экранирует мысль каким-то образом.

По-видимому, мысли „всадника“ передались носителю – капитану, и он шевельнулся.

Разговор захватчиков лодки прервался.

Рослый спецназовец с мускулами Арнольда Шварценеггера оглянулся.

– Пристрели его, – посоветовала девушка, стоявшая к нему вполоборота. – Всё равно всё спишем на белросских шпионов.

Фразу эту она произнесла почему-то по-английски.

Однако напарник не успел последовать её совету.

В дверцу рубки постучали!

Азиаты замерли, переглядываясь.

Наступил самый удобный момент для пси-атаки.

Данимир не знал, догадается ли снайпер взять эргион, но медлить было нельзя, и он, напрягаясь как штангист при поднятии запредельного веса, „выстрелил“ собой по рослому мускулистому боевику…

Примерно в таком же положении оказался и Данияр, вселившийся не в живое тело, а в труп штурмана.

Первые несколько секунд он вообще не понимал, что случилось, куда он попал: показалось – провалился в тесный холодный мешок, обвитый жилами. Потом нашёл искорку жизни „вверху“, рванулся к ней и всплыл в голове человека, штурмана лодки, практически не подававшего признаков жизни. Штурман получил пулю в грудь, упал навзничь и так и остался лежать, потеряв сознание. А потом у него остановилось сердце.

Первым делом Данияр попытался – совершенно автоматически, не думая – „вдохнуть жизнь“ в остывающее тело, энергоинформационным ударом запустить сердце.

Это ему удалось.

Грудь штурмана свела судорога, сердце вздрогнуло, нехотя сократилось три раза… и с натугой, но заработало.

Лёгкие потребовали воздуха, рывком расширились.

К счастью, гости в рубке, захватившие экипаж, не обратили на это внимания: они разговаривали и посматривали на прозрачный пузырь потолка рубки, выпустив из виду положение нейтрализованных моряков. Штурман для них был убит и угрозы не представлял.

Преодолев сильную боль в груди (пуля пробила сердечную сумку, штурман всё равно был не жилец, даже если в эллинг сейчас примчалась бы бригада „Скорой помощи“, и билось сердце только благодаря подпитке энергией Данияра), он оглядел помещение сквозь полуопущенные веки.

Капитан сидел в своём кресле, напоминающем лётное, опустив голову, и не двигался. Было неясно, жив ли он.

Гости в рубке – мощный качок азатской внешности и его спутница – занимали всё свободное пространство и были вооружены. Парень небрежно держал пистолет с насадкой бесшумного боя, девица опустила левую руку с таким же пистолетом к полу. Оба держались спокойно, это были профессионалы своего дела и могли открыть огонь в любой момент.

Поскольку ни один из них не застыл при прорыве Саблиных, можно было смело утверждать, что Данимир тоже промахнулся и теперь сидит незримой „пулей“ в голове капитана.

Данияр попытался сосредоточиться, сформировать „штык“ для прорыва в голову узкоглазой мускулистой девицы, стоявшей ближе, чем парень, но у него „закружилась голова“. Поддерживающий энергопоток „души“ Данимира истончился до комариного писка, сил для перехода в чужое тело просто не было. Не осталось сил даже для того, чтобы оставить труп и вернуться в голову Даныбая.

„Не паникуй!“ – приказал он сам себе, обретая ледяное спокойствие. Ещё и не такое переживали.

Затем пришла другая мысль: может, и одиннадцатый Саблин переживает то же самое? Не может переселиться в корейца и поэтому не шевелится? В таком случае мы влипли!

Третья мысль напоминала пощёчину: ищи выход! Безвыходных ситуаций не бывает!

Труп штурмана ожил, пробитое пулей сердце заработало в полную силу, с трудом проталкивая загустевшую кровь по сосудам, и каждый толчок сопровождался такой болью в сердце, что мутилось сознание.

Кожа и мышцы начали чувствовать прикосновение одежды, неудобную позу, какие-то предметы вдавились в спину и в локоть, правая рука, подвёрнутая под тело, ощутила жёсткое ребро и холод металла. Через мгновение Данияр понял, что это такое: штурман схватился за пистолет, когда в рубке появились непрошеные гости, но ни вытащить, ни тем более выстрелить не успел.

Решение созрело за один удар сердца: появился шанс дорого отдать жизнь – свою собственную, если возникнет удобная ситуация.

И она возникла сама собой, помимо желания числопутешественника.

Капитан лодки вдруг шевельнулся.

Девица посмотрела на него внимательно, начала поднимать руку с пистолетом.

В дверцу люка неожиданно постучали.

Спецназовцы замерли, повернувшись к ней, готовые применить оружие.

Данияр начал просовывать руку штурмана к кобуре пистолета, взялся за рукоять.

Капитан снова шевельнулся.

– Пристрели его, – проговорила девица по-английски, – всё равно всё спишем на белросских шпионов.

Парень повернул голову к капитану, и Данияр наконец вырвал пистолет из-под себя, дважды спустив курок.

Пули „глока“ попали боевику в плечо и в грудь, отбросили к креслу штурмана. Он упал, но не потерял живучести, снова начал поднимать пистолет, и Данияр выстрелил ещё раз.