Бесконечность не предел (Трилогия о числонавте Прохоре Смирнове)

«Ладно, сделаем одну попытку. Но предупреждаю, если Пава откажется, я умываю руки и больше ничего не буду для вас делать».

Он вытащил из кармашка рубахи вычурной формы серёжку с висюлькой, ловко вставил в ухо, так что висюлька упала на губу. Очевидно, это был мобильный телефон.

— Пава, привет, это Дан. Как дела?

— Всё хорошо, Данша, — ответил женский голосок. — Собираюсь на консультацию к врачу.

— Заболела?

— Нет, хочу спросить, можно ли мне на четвёртом месяце полететь на море.

— Интересное совпадение, мы с Прошичем тоже собрались на море. Не хочешь с нами?

— Издеваешься? — В голосе собеседницы проскользнула горько-сожалеющая нотка. — Куда именно вы собрались?

— На Мбали.

— Понятно… желаю хорошо отдохнуть.

— Пава, с тобой хотят поговорить… мои гости.

— Я их знаю? Кто?

— Они не отсюда… издалека… они сами объяснят. Я могу к тебе подъехать?

— Конечно, подъезжай, только давай не домой, а к поликлинике на Барышева. Пока ты будешь ехать, я как раз успею поговорить с доктором.

— Хорошо, через полчаса буду.

Даныбай ткнул пальцем в стол.

— Дорошенко, машину.

— Слушаюсь, господин капитан, — ответили ему.

Третий звонок Саблин-44 сделал Прохору:

— Приеду к четырём, соберись и жди.

— Я уже собрался.

— Хорошо.

Данияр и Валерия терпеливо ждали встречи с неведомой Павой, женой Прохора-44, не вмешиваясь в переговоры и действия Даныбая, проявившего себя жёстким и в то же время терпеливым человеком. В нём уживались не только «фамильные» черты всех Саблиных, но и воспитанные социумом сорок четвёртого числомира, имевшие свою специфику, — с толикой цинизма и презрения к государственной власти.

По Москве ехали на том же внедорожнике, на каком Даныбай вёз «гостей» к Прохору в первый раз. Только теперь за рулём сидел молоденький парнишка в чёрном комбинезончике.

Саблин с интересом разглядывал пролетающие мимо здания Москвы-44, в основном тяжеловесные, основательные, прямоугольных форм, невысокие — до десяти этажей. Современных башен с зеркальными стенами, усеявших Москву-вторую, видно не было, как и зданий иных геометрических форм и композиций. Было видно, что геометрию этого мира определяют свойства двух четвёрок, умножающие «материальность» и взаимодействие друг с другом.

Пересекли Москву-реку по трём мостам, свернули с набережной на бульвар, носивший имя какого-то военного — судя по его конной статуе в начале бульвара. Машина остановилась напротив двухэтажного здания, стены которого украшала каменная мозаика красных крестов и полумесяцев. На фасаде здания красовалась вывеска: «Поликлиника nature».

Из-за ограды, почти скрываемой зарослями кустарника, доносились голоса и тихий булькающий шум, словно там насос откачивал воду. В калитку, ведущую на территорию поликлиники, входили и выходили женщины и дети, старики и люди помоложе. Вышла молодая женщина в белом пальто, невысокая, тоненькая, симпатичная, и у Саблина «перехватило дыхание»: женщина была очень похожа на жену Прохора-второго — Устинью.

Заметила это и Валерия, «шевельнувшись» в сознании Даныбая.

К счастью, он не обратил на это внимание. Вышел из машины, обнял незнакомку.

— Пава.

— Данша! — Женщина отстранилась, повертела головой. — Где же твои гости?

«Что дальше?» — догадался мысленно спросить Даныбай.

«Прыгай! — скомандовал Данияр «душе» жены. — Поговоришь — и я заберу тебя обратно».

Валерия прекратила «цепляться» за «шею» мужа, и он перестал чувствовать её присутствие.

В принципе он до сих пор не понимал, что происходит с ним во время числоперехода. Все эти «универсальные алгоритмы», изменения сознания, «знаково-семантические» пространства, «формологические пси-структуры», «фазовые ряды» и «трансперсональные мыслеформы» оставались абстрактными построениями. Но он каким-то образом смог овладеть «магией» числоформного обмена, и это было главное. Мало того, он мог теперь и Валерию обучить тому же процессу, не владея головоломной терминологией.

Глаза Павлины широко раскрылись, она замерла, с изумлением прислушиваясь к себе.

Даныбай напрягся, сжал кулаки.

«Что вы с ней сделали?»

«Всё в порядке, не беспокойся, — сказал Данияр. — Она сейчас знакомится с моей женой. Усади её в машину».

Даныбай взял женщину под руку, вглядываясь в затуманенные глаза, повёл к внедорожнику, усадил на заднее пассажирское сиденье, сел рядом.

— Ну, как ты?

Павлина не ответила, продолжая слушать голос внутри себя. Прошептала почти беззвучно:

— Не может быть!

— Долго ещё? — вслух спросил Даныбай.

«Терпи, дружок, — с сочувствием сказал Данияр. — Услышать удивительную историю — не главное, главное — поверить в неё».

— В Брылёво, — бросил Даныбай водителю.

Беседа Павлины и Валерии длилась долго, на протяжении почти всего пути до виллы Прохора. Данияр даже занервничал, прикидывая, «забирать» жену или нет. Наконец глаза бывшей жены Прохора-44 прояснились, она глубоко вздохнула, повернула голову к Саблину.

— Ты не поверишь…

— Поверю, — скупо улыбнулся снайпер. — Сам в таком же положении.

— Они хотят…

— Знаю, надеются, что ты уговоришь Прошича помочь им.

— Я… не смогу…

— И я говорю им то же самое.

— Нет, не в том смысле… он упрямый… и не станет меня слушать.